Клан. Выбравший тень.

В палец кольнуло. Я замер, прямо с поднятой ногой, медленно поводя головой во все стороны. Тихо опустив ногу назад, стал разглядывать перстень, с зеленым камнем. Кольнуло в палец, от него и теперь в камне, мерцала зеленая искра.

— О чем же, ты меня предупреждаешь? — мой взгляд, поднялся вверх.

— Ах ты, последствие, сидения на толчке, немытого гастарбайтера! — тон мой, выразил вселенскую скорбь по чуть не сожранному, «…и не пожившему совсем» природолюбу. Над местом, куда я едва не шагнул, свесилась лиана, подсвеченная тем же стрёмным, грязно-зеленым цветом. Прикинувшись «типа, проста растением», ничуть не горящим желанием сожрать или высосать кровь, из старого натуралиста. От любви до ненависти один шаг — но сделать его надо гордо, во фраке, под марш Мендельсона. Это-то шаг, едва и не был сделан. Спасибо колечку. Вот бы загремел, под фанфары! Вместо Мендельсона. Хотя, под какую музыку тебя сожрут… это на мой взгляд, дело вкуса, пожираемого. Хватит о грустном, будем думать.

— Камень, судя по всему — это индикатор и реагирует на растительную опасность. Тогда синий, на водяную…? — сделав шаг назад, взглянул на камень. Искра пульсировала, но уже не таким ярким светом. Я протянул руку к лиане, искра стала больше и где-то за метр, опять кольнула в палец.

Между тем, с этой любимицей, местного Мичурина из желтого дома, стали происходить странные метаморфозы. Она стала вдвое толще, за счет того, что конец лианы, распушился тончайшими нитями с микроскопическими крючками на кончиках и весьма подозрительно заблестевших.

Плюнув на эксперименты, я пошел вперед, ориентируясь на кольцо и стараясь держаться открытых мест. Через час, на меня напала первая зверюшка, потом…, потом, я сбился со счета.

Путь через этот проклятый лес запомнился урывками. Клыки, когти, крылья, слюни… и всё это, пыталось меня сожрать или переварить. Я просто был чуть быстрее или чуточку хитрее. Эта, малость, видимо спасла мою жизнь.

Несколько часов отдыха, в каком-то грязном овраге, дали имя моему подселенцу. Сим — сокращенное, от слова симбионт. На большее, у меня фантазии не хватило. Уставший я был до изумления. Пока Сим, сторожил моими ушами (как звучит!? А…?), успел, немного придремать. В этой безумной гонке, главный приз (моя жизнь!), все-таки достался мне. Эта пародия на оружие — топор, напоминал лунный пейзаж, своими кратерами (пардон, зазубринами). А многострадальная моя, куртка — тряпку уборщицы, постеленную при входе на Московский вокзал. Ну, а я сам — чукчу, досрочно закончившего пеший маршрут Улан-Удэ — Москва, половина маршрута которого, пролегала видимо сквозь непролазную чащобу.

— Неужели сподобился выбраться? — передо мной блестела лента реки, хотя цвет воды в ней, оптимизма не прибавлял. Она была густо-коричневого цвета.

— Да уж, каким-нибудь сюрреалистам, здесь бы точно понравилось…, - мысли цеплялись одна за другую, также как и мои ноги. Пошатываясь от усталости, я добрел до ближайшей ложбинки и завалился спать. Только и успев, мысленно попросить Симу, посторожить.

— Буду бдеть, как юный пионер! Отдыхайте, Ваше Бессилие, — последнее, что услышал перед тем, как провалился в омут сна. Проснулся, я диво отдохнувшим, после этого экспрессивного марша, через лес.

Сила бурлила во мне, хотя жрать, по-прежнему хотелось неимоверно. Правильно говорят: — «Здоровый образ жизни — самый медленный способ смерти». В книжках пишут, про то как герой и сутки, не может потерпеть без еды. Странно, у меня на вторые сутки, обычно чувство голода притупляется. Есть хочется, но примерно, так как перед обедом и особых мук, я несколько дней не испытываю. Только вот книги читать, невозможно… ТАМ ВСЁ ВРЕМЯ ЖРУТ. Не верите? Попробуйте сами.

— Сим, как дела?

— Ничем порадовать не могу. Всё хорошо…

— У тебя появился юмор или ты еврей?

— Все слова из твоей памяти…. Приятный язык, многослов…, - прошелестел голос. — Я работал всю ночь. Организм, очень слабый. Десяток, другой циклов и смерть.

— Много слов, говорится раздельно. Кстати, долго жить, я и не планирую. Я живу сегодня. Ха…«Жизнь — это путь к смерти». Это — из кодекса Бусидо, — интересно, ему доступен сарказм?

— У тебя в голове, очень большое количество слов. А ваше построение фраз, не лезет, ни в какие ворота. Куча идиом, а смысл половины фраз, зависит от интонации.

— Ну… вот такие, загадочные мы…, - ответил я, слегка опешив.

— Ночью работал. Укрепляю тело, где могу, — в интонации, проскочила тень укора. — Теперь надо еды.

— Я с тобой, абсолютно согласен! — совершенно искренне вырвалось у меня.

Скинув куртку, начал разминаться. Сказать, что я был поражён… ни сказать ничего!!! Тело было, словно резиновое. При попытке, сесть на шпагат… тело просто УПАЛО, на него (в смысле на шпагат.). Растяжка была, как у гимнасток в пятнадцать лет. Тело было как резиновое, без всяких болезненных ощущений…. То, чего нужно было бы добиваться, многомесячными тренировками, выходило легко и непринужденно. Было ощущение, что тело само, вспоминает удары и уходы.