Клановое фэнтези. Руны Возмездия

Болтаясь вниз-вверх, вниз-вверх, парень несколько раз облетел на почтительном расстоянии холм Нулевого Предела. Ничего дурного не заметил. Поэтому смело пошел на снижение. Чем ближе к земле, тем больше ощущалось усиление прохлады. Она быстро пробирала тонкую кожицу мышки, забиралась под самые ребрышки и даже ниже. Киря вспомнил неприятное дуновение ветерка там, на земле, постоянно исходившее от центра возвышенности, вздрогнул, постарался для согрева махать крылышками чаще, мельче. В промежности что-то неуютно сжалось. Но чародей неумолимо продолжал снижение.

Постепенно слух заполнился короткими локационными импульсами ультразвука, попискиванием соседних летающих особей. И все они, словно сговорившись, – как бы это точнее выразиться – томно вздыхали от небывалого наслаждения, какого-то сказочного блаженства. Разомлевшие крылатые малышки, будто специально, заманивали страстными, возбужденными вскриками своих собратьев в опасную зону, подначивали их, подразнивали, поджучивали подлететь ближе к бугру.

Кирилл (мышь) тоже ощутил, как в его маленьком мозгу участки, ответственные за удовольствия, оказались буквально перегружены мощнейшими положительными импульсами. Иначе говоря, ночница впала в полную прострацию или, как сказали бы в отношении человека, в глубокую экзальтацию, а выражаясь еще проще, очутились на седьмом небе от счастья, достигла предела своих мечтаний (если таковые у нее имелись, в принципе), надежд и стремлений. Перепончатокрылая балдежница обессилено сложила крылышки, погрузилась в радужные грёзы. Камнем помчалась вниз, к самому центру загадочного холма. Толку от нее, как от шпиона, ожидать далее не имело никакого смысла. Сам Кирилл боролся с противоположными желаниями. Ему отчаянно хотелось улететь и… одновременно остаться тут, у подножия… Подождав еще немного, парень с явной неохотой приготовился вырвать информационный лучик из мозга мыши. В компании с ней можно было еще, вероятно, на славу кайфануть, но…

Пока мышь продолжала стремительный полет к сердцу зачарованной Зоны, волхв погрузился в отстраненное молчание, обдумывая результаты эксперимента: «Наверное, ничего страшного в том нет, коль в центре Нулевого Предела рукокрылых летяг испытывают счастьем, а?.. Хотя, если судить по иссохшимся трупикам мышей, усыпавшим склон, – всех соискателей блаженства здесь ожидает летальный исход. Знать, не так уж оно безоблачно, это призрачное счастье…» Лекарь ясно понял, кто тут разбросал тушки бедных зверушек – никто не разбрасывал. Они сами улавливали каким-то образом излучение, испускаемое энергетической аномалией. В результате полностью теряли контроль над собой. М-да… Задачка… Как говорится, и хочется, и колется.

Прямой физической угрозы, судя по всему, не предвидится. Главное, не поддаться ложному самовознесению на небеса.

На какое-то время гиблое место вогнало его разум в состояние перманентного наслаждения. Но выдержка Носителя всё же вытащила парня из колдовского омута. Вообще, Зону Отчужденного Волшебства можно было бы смело назвать фильтром для отсева слабовольных. Попасть за ширму Нулевого Предела, по всей видимости, дано только сильнейшим, а слабакам остается лишь гнить здесь в компании с высохшими мышами.

Больше всего во всей истории с мышкой Кирю порадовал тот факт, что он не потерял магическую связь с летягой даже тогда, когда она порхала непосредственно над Нулевым Пределом, расположенным в самом сердце Зоны Отчуждения. Следовательно, на его, Кирилла, магию ограничения в указанной зоне не распространяются. Тем самым Киря фактически получил от Первоволшебников благословение на выполнение своей трудной миссии.

Волхв улыбнулся. Пожалуй, настала пора завершать дистанционную разведку. Пока всё шло хорошо.

И вот сюрприз – прямо перед носом Носителя из кругового Провала выскочил, как черт из табакерки, старый знакомый – Сохатый. Тот да не тот. Черная убийственная магия из него так и выпирала наружу. Перед Кирей стоял искуснейший воин, способный положить целый клин чародеев. Но не Избранных…