Читаем Клара и мистер Тиффани полностью

Передо мной в эркере располагалось широкое витражное окно с магнолиевыми панелями. Переливающиеся лепестки молочно-белого и жемчужно-кремового цвета с мазками розового напомнили мне прекрасное дерево магнолии в парке на Мэдисон-сквер. Свинцовым горбылькам различной толщины была придана текстура с неправильными канавками и выступами, покрытая темно-коричневой патиной, чтобы изображать сучки и ветки. Над вертикальными панелями были размещены квадратные фрамуги с изобильно цветущей глицинией, обвивающейся вокруг шпалер, с темно-пурпурными, синими и розовыми цветками, падающими каскадами различной длины по прозрачному стеклу.

— Папа заснул, — пропищало маленькое нарядное эльфоподобное создание, которое незаметно подкралось ко мне на своих ножках в розовых чулочках. Существо моргало голубыми глазенками, совсем как у ее отца. — Он пытался не заснуть, пока вы не придете. Думаю, папа проснется не раньше полудня.

Я почувствовала себя неотесанной деревенщиной, заставившей беднягу ждать меня. Полное самообладания эльфоподобное дитя подняло головку, ожидая ответа, а когда опустило, то все волосинки ее искусно выполненной стрижки под голландскую девочку легли точно на место.

— Понятно. И как же тебя зовут?

— Дороти.

— Ну, мисс Дороти, и сколько тебе, семь лет?

— Восемь, просто я мала ростом.

— Прошу прощения. Восьмилетняя мисс Дороти, ты должна сказать ему, когда он проснется, что я буду счастлива вернуться.

Мне удалось проработать за своим столом всего четверть часа, достаточно только для того, чтобы разложить отчетные таблицы, когда влетел глухонемой Фрэнк, срочно вызывая меня жестами. У него все всегда было срочно. Если бы я смогла понять его сообщение на пальцах, то узнала бы, что речь идет о телефонном звонке, и мне не пришлось бы возвращаться на три лестничных пролета вверх с конторского этажа, чтобы забрать пальто и шляпу.

Однако же приятный голосок прочирикал в трубке:

— Папа проснулся и хочет увидеться с вами.

Вверх-вниз по лестницам, надеть шляпу и пальто, вылететь из двери и вновь ехать на трамвае. Он рывком двинулся с места, и моя шляпа улетела с порывом ветра. Я попыталась высвободиться и спрыгнуть на ходу, но двое мужчин удержали меня, будто я собиралась совершить самоубийство. Я сошла на следующей остановке, спокойная, как морской конек, чтобы показать, что пребываю в здравом уме, затем быстро пробежала назад два квартала в поисках шляпы. Я бродила с жалким видом — это была любимая шляпа Джорджа. Раздраженная тем, что кто-то подхватил ее за эти несколько минут, и обеспокоенная, как бы не опоздать к мистеру Тиффани и попасть туда только для того, чтобы обнаружить его вновь заснувшим, я села на следующий трамвай и прибыла вовремя.

Маленькая мисс Тиффани провела меня в большую комнату, где в камине потрескивал огонь, на каждой плоской поверхности были расставлены цветы и прочие прекрасные вещи, насладиться которыми у меня не хватило присутствия духа, потому что мистер Тиффани лежал в постели с открытыми глазами под столь пушистым покрывалом, что почти не было заметно присутствие его тела. Вид его, такого бледного и хрупкого, превратил потерю шляпы в малозначимое событие.

— Извиняюсь за то, что не проснулся, когда вы приезжали утром, — вымолвил больной слабым голосом.

— Вы слишком много работаете.

— Похоже, мне не удается сдержать себя. — Он жестом пригласил меня подвинуть поближе к кровати плетеное кресло с подушками изумрудно-зеленого цвета. — Поближе, — попросил мистер Тиффани и с усилием приподнялся до сидячего положения. К его халату из индийского шелка была приколота роза.

— Вы полагаете, роза поможет вашему дыханию?

Он легонько похлопал по ней:

— Это — мой товарищ. А теперь, после того как я пропустил все свои обходы в понедельник, мне хочется знать, как продвигаются все проекты.

Я доложила, что последние три из четырех мозаичных панелей, изображающие сцены из Гомера, над которыми мы работали для Принстонского университета, завершены более чем наполовину. Поскольку все три панели были общей шириной восемьдесят футов, а мы уже настолько продвинулись, он остался доволен. Я описала нашу работу по лампе со стрекозами с прототипом эмалевого основания работы Элис, повторяющим мозаичные примулы, и по магнолиевому витражу Агнес для Парижской выставки.

— Самое неподходящее время для моего отсутствия, к Пасхе необходимо смонтировать витражи в четырех церквях и для выставки в галерее Графтона в Лондоне, да еще подготовить экспонаты для отсылки в Париж.

— Вам не стоит беспокоиться. Все будет сделано.

В эту минуту я подумала о своем отчете по четвергам и задала себе вопрос, каким же образом будет сделано это.

— Чтобы организовать хорошую выставку, мне придется ограбить весь склад. Как насчет витража «Зима»?

— Мы используем тройные и даже четверные слои, чтобы получить красивые варианты глубины.

— Если это необходимо, не останавливайтесь перед использованием пяти или шести слоев. Таскать придется не вам.

Перейти на страницу:

Все книги серии XXI век — The Best

Похожие книги

Вечер и утро
Вечер и утро

997 год от Рождества Христова.Темные века на континенте подходят к концу, однако в Британии на кону стоит само существование английской нации… С Запада нападают воинственные кельты Уэльса. Север снова и снова заливают кровью набеги беспощадных скандинавских викингов. Прав тот, кто силен. Меч и копье стали единственным законом. Каждый выживает как умеет.Таковы времена, в которые довелось жить героям — ищущему свое место под солнцем молодому кораблестроителю-саксу, чья семья была изгнана из дома викингами, знатной норманнской красавице, вместе с мужем готовящейся вступить в смертельно опасную схватку за богатство и власть, и образованному монаху, одержимому идеей превратить свою скромную обитель в один из главных очагов знаний и культуры в Европе.Это их история — масшатабная и захватывающая, жестокая и завораживающая.

Кен Фоллетт

Историческая проза / Прочее / Современная зарубежная литература
Иван Грозный
Иван Грозный

В знаменитой исторической трилогии известного русского писателя Валентина Ивановича Костылева (1884–1950) изображается государственная деятельность Грозного царя, освещенная идеей борьбы за единую Русь, за централизованное государство, за укрепление международного положения России.В нелегкое время выпало царствовать царю Ивану Васильевичу. В нелегкое время расцвела любовь пушкаря Андрея Чохова и красавицы Ольги. В нелегкое время жил весь русский народ, терзаемый внутренними смутами и войнами то на восточных, то на западных рубежах.Люто искоренял царь крамолу, карая виноватых, а порой задевая невиновных. С боями завоевывала себе Русь место среди других племен и народов. Грозными твердынями встали на берегах Балтики русские крепости, пали Казанское и Астраханское ханства, потеснились немецкие рыцари, и прислушались к голосу русского царя страны Европы и Азии.Содержание:Москва в походеМореНевская твердыня

Валентин Иванович Костылев

Историческая проза
Аббатство Даунтон
Аббатство Даунтон

Телевизионный сериал «Аббатство Даунтон» приобрел заслуженную популярность благодаря продуманному сценарию, превосходной игре актеров, историческим костюмам и интерьерам, но главное — тщательно воссозданному духу эпохи начала XX века.Жизнь в Великобритании той эпохи была полна противоречий. Страна с успехом осваивала новые технологии, основанные на паре и электричестве, и в то же самое время большая часть трудоспособного населения работала не на производстве, а прислугой в частных домах. Женщин окружало благоговение, но при этом они были лишены гражданских прав. Бедняки умирали от голода, а аристократия не доживала до пятидесяти из-за слишком обильной и жирной пищи.О том, как эти и многие другие противоречия повседневной жизни англичан отразились в телесериале «Аббатство Даунтон», какие мастера кинематографа его создавали, какие актеры исполнили в нем главные роли, рассказывается в новой книге «Аббатство Даунтон. История гордости и предубеждений».

Елена Владимировна Первушина , Елена Первушина

Проза / Историческая проза