Клара и мистер Тиффани

Передо мной в эркере располагалось широкое витражное окно с магнолиевыми панелями. Переливающиеся лепестки молочно-белого и жемчужно-кремового цвета с мазками розового напомнили мне прекрасное дерево магнолии в парке на Мэдисон-сквер. Свинцовым горбылькам различной толщины была придана текстура с неправильными канавками и выступами, покрытая темно-коричневой патиной, чтобы изображать сучки и ветки. Над вертикальными панелями были размещены квадратные фрамуги с изобильно цветущей глицинией, обвивающейся вокруг шпалер, с темно-пурпурными, синими и розовыми цветками, падающими каскадами различной длины по прозрачному стеклу.

— Папа заснул, — пропищало маленькое нарядное эльфоподобное создание, которое незаметно подкралось ко мне на своих ножках в розовых чулочках. Существо моргало голубыми глазенками, совсем как у ее отца. — Он пытался не заснуть, пока вы не придете. Думаю, папа проснется не раньше полудня.

Я почувствовала себя неотесанной деревенщиной, заставившей беднягу ждать меня. Полное самообладания эльфоподобное дитя подняло головку, ожидая ответа, а когда опустило, то все волосинки ее искусно выполненной стрижки под голландскую девочку легли точно на место.

— Понятно. И как же тебя зовут?

— Дороти.

— Ну, мисс Дороти, и сколько тебе, семь лет?

— Восемь, просто я мала ростом.

— Прошу прощения. Восьмилетняя мисс Дороти, ты должна сказать ему, когда он проснется, что я буду счастлива вернуться.

Мне удалось проработать за своим столом всего четверть часа, достаточно только для того, чтобы разложить отчетные таблицы, когда влетел глухонемой Фрэнк, срочно вызывая меня жестами. У него все всегда было срочно. Если бы я смогла понять его сообщение на пальцах, то узнала бы, что речь идет о телефонном звонке, и мне не пришлось бы возвращаться на три лестничных пролета вверх с конторского этажа, чтобы забрать пальто и шляпу.

Однако же приятный голосок прочирикал в трубке:

— Папа проснулся и хочет увидеться с вами.

Вверх-вниз по лестницам, надеть шляпу и пальто, вылететь из двери и вновь ехать на трамвае. Он рывком двинулся с места, и моя шляпа улетела с порывом ветра. Я попыталась высвободиться и спрыгнуть на ходу, но двое мужчин удержали меня, будто я собиралась совершить самоубийство. Я сошла на следующей остановке, спокойная, как морской конек, чтобы показать, что пребываю в здравом уме, затем быстро пробежала назад два квартала в поисках шляпы. Я бродила с жалким видом — это была любимая шляпа Джорджа. Раздраженная тем, что кто-то подхватил ее за эти несколько минут, и обеспокоенная, как бы не опоздать к мистеру Тиффани и попасть туда только для того, чтобы обнаружить его вновь заснувшим, я села на следующий трамвай и прибыла вовремя.

Маленькая мисс Тиффани провела меня в большую комнату, где в камине потрескивал огонь, на каждой плоской поверхности были расставлены цветы и прочие прекрасные вещи, насладиться которыми у меня не хватило присутствия духа, потому что мистер Тиффани лежал в постели с открытыми глазами под столь пушистым покрывалом, что почти не было заметно присутствие его тела. Вид его, такого бледного и хрупкого, превратил потерю шляпы в малозначимое событие.

— Извиняюсь за то, что не проснулся, когда вы приезжали утром, — вымолвил больной слабым голосом.

— Вы слишком много работаете.

— Похоже, мне не удается сдержать себя. — Он жестом пригласил меня подвинуть поближе к кровати плетеное кресло с подушками изумрудно-зеленого цвета. — Поближе, — попросил мистер Тиффани и с усилием приподнялся до сидячего положения. К его халату из индийского шелка была приколота роза.

— Вы полагаете, роза поможет вашему дыханию?

Он легонько похлопал по ней:

— Это — мой товарищ. А теперь, после того как я пропустил все свои обходы в понедельник, мне хочется знать, как продвигаются все проекты.

Я доложила, что последние три из четырех мозаичных панелей, изображающие сцены из Гомера, над которыми мы работали для Принстонского университета, завершены более чем наполовину. Поскольку все три панели были общей шириной восемьдесят футов, а мы уже настолько продвинулись, он остался доволен. Я описала нашу работу по лампе со стрекозами с прототипом эмалевого основания работы Элис, повторяющим мозаичные примулы, и по магнолиевому витражу Агнес для Парижской выставки.

— Самое неподходящее время для моего отсутствия, к Пасхе необходимо смонтировать витражи в четырех церквях и для выставки в галерее Графтона в Лондоне, да еще подготовить экспонаты для отсылки в Париж.

— Вам не стоит беспокоиться. Все будет сделано.

В эту минуту я подумала о своем отчете по четвергам и задала себе вопрос, каким же образом будет сделано это.

— Чтобы организовать хорошую выставку, мне придется ограбить весь склад. Как насчет витража «Зима»?

— Мы используем тройные и даже четверные слои, чтобы получить красивые варианты глубины.

— Если это необходимо, не останавливайтесь перед использованием пяти или шести слоев. Таскать придется не вам.