Клара и тень

Прервав разговор, он в смятении огляделся по сторонам. Громкоговоритель начал распространять успокоительные слова. Начальник пожарной команды обращался к публике, чтобы объявить, что происшедшее не связано с недостатками конструкции «Туннеля» и что опасности больше нет. Полиция также просила спокойствия. Об этом просили все. Повсюду все пытались успокоиться. Люди вокруг Босха снова начинали улыбаться. Трагедия потихоньку сползала в сторону анекдота.

Но внутри Босха ужас не улегся.

Он предчувствовал, что мисс Вуд снова права.

Никки только что сказала ему, что первой эвакуировали картину «Сусанна и старцы». А Вуд несколько минут назад сказала: «Это «Сусанна и старцы». Лотар, на этот раз он выбрал эту картину».

21:19

Водитель привез их в «Старое ателье», завел в одну из кабинок для эскизов в первом подвальном этаже и тут показал им свою карточку. Бирюзового цвета бедж. Эта карточка, пояснил он, подтверждала его право вносить в картину нужные исправления. Удивилась не одна Клара: она заметила, что Старцы тоже смотрели на водителя с недоумением. «Значит ли это, что он художник?» – спросил Первый Старец, Лео Крупка (так он представился Кларе несколько минут назад), полотно, которое она видела в аэропорту «Шипхол». Водитель сказал, что он не художник, а только один из людей, отвечающих за поддержание картины в идеальном состоянии. «А разве это не задача отдела по уходу за картинами?» – Вопрос Франка Родино, высокого и плотного Второго Старца. Да, но этим занимается и отдел искусства. Искусство проводит «процедуры по уходу» за всеми значительными картинами, хотя заботится при этом не о здоровье фигур, а о качестве самой картины. У водителя действительно были указания эвакуировать и спрятать картину, но вначале он должен был подправить натяжку. Такую картину, как эта, нельзя просто упаковать и отправить домой.

Юноша сработал очень оперативно. Почти одновременно с началом содрогания, которое потрясло стены «Туннеля», он подошел к ним и произнес по-английски слово «эвакуация». Он провел их наружу и исключительно быстро спрятал в фургон. Он едва замешкался, чтобы дать халат нагой Кларе, которой масло стягивало кожу. Старцы даже не сняли картинные одежды. Потом, когда в гараже гостиницы они пересели в другой фургон, он пояснил, что «Туннель» чуть не рухнул и что ему приказано эвакуировать картину и отвезти ее в «Старое ателье». Он говорил на беглом книжном английском с акцентом, происхождение которого Клара не смогла определить. Он был хорош собой, хотя, возможно, немного чересчур худощав, и больше всего в нем привлекали внимание светло-светло-голубые глаза.

В кабинке для эскизов, где они находились, стоял стол, а на нем лежали кейс и клеенчатая сумка, которые, похоже, принадлежали водителю. Там же были коробки с этикетками для всех трех персонажей. Водитель раздал им этикетки и попросил, чтобы они их надели. Родино с его непомерной полнотой было трудно нагнуться и отыскать свою щиколотку. Потом он велел им сесть на стулья, как примерным ученикам, а сам остался стоять рядом со столом.

Он сообщил, что его зовут Матт. Он работал в Фонде и делал всего понемножку.

– Именно это я сейчас и буду делать. Всего понемножку.

Матт старался, чтобы фигуры его поняли. Он постоянно искал в глазах Крупки и Клары, для которых английский не был родным, признаки замешательства, и тогда повторял фразу или, если попадалось какое-нибудь неясное слово, прибегал к помощи жестов или заменял его на другое. Из-за этого они вынуждены были прислушиваться, несмотря на испытываемую усталость. Он снял зеленый жилет с надписью «Группа эвакуации» и остался в рубашке и брюках. И то, и другое было белого цвета. Лицо тоже. Весь Матт был сгустком белизны.

– Что мы будем делать? – поинтересовался Крупка.

– Сейчас я объясню.

Он повернулся к ним спиной и открыл кейс. Что-то оттуда вытащил. Какие-то бумаги.

– Это важная составляющая для поддержания натяжки картины, но не спрашивайте меня почему. У вас уже достаточно опыта, чтобы знать: ваша обязанность – выполнять желания художника, даже если они кажутся абсурдными.

Он раздал бумаги. Начал с Крупки, потом перешел к Родино, а потом к Кларе. У него были очень выразительные, погребенные в маску из гладкой кожи глаза.

На бумаге был небольшой текст на английском. Какие-то слова, которые показались Кларе непонятными, что-то вроде философских размышлений об искусстве. Каждый из них, пояснил Матт, по очереди прочтет свою часть, а он будет записывать их голоса. Очень важно прочитать отрывок хорошо, громко и четко. Если нужно, запись можно повторить.

– Потом пойдем дальше, – добавил он.

21:25