Кларендон и его время. Странная история Эдварда Хайда, канцлера и изгнанника

Представление масок состоялось в понедельник 3 февраля 1633 года. Ему предшествовали праздничные шествия по улицам столицы от дворца епископа Эли[4] в районе Холборн к королевскому дворцу Уайтхолл и Банкетному залу.[5] Процессия началась вечером, но сотни факелов создавали полную иллюзию дневного света. На всем пути дома и улицы были заполнены зрителями. Во главе первого шествия шли двадцать человек в алых ливреях с серебряными кружевами и мечами по бокам; каждый нес жезл в одной руке и факел в другой, как бы расчищая процессии путь. За ними на одном из лучших коней из королевской конюшни следовал церемониймейстер, затем двое слуг в ливреях, несших факелы, и паж с маской. Затем шли трубачи, а за ними верхом сотня великолепно одетых джентльменов из Инн оф Корт на лучших лошадях из конюшен короля и знати. Их также сопровождали лакеи и пажи.

Второе шествие в традиции гротеска и комедии контрастов представляло собой анти-маску и напоминание о безобразной реальности. В нем нищие и калеки ехали на тощих лошаденках под лязганье и щелканье в унисон ключей и клещей. Свист дудок говорил о приближении третьей процессии, тоже анти-маски. Маленькие мальчики, одетые в птичек, группировались вокруг большой совы в кусте плюща, что символизировало зависть слабых к сильным мира сего. Здесь же ехал мужчина на лошади в сбруе с огромной уздой на голове. Большие удила были прикреплены и ко рту лошади. Это зрелище символизировало молчаливое недовольство практикой продажи королем патентов и монополий, вызывавшей острое недовольство в Англии и Шотландии. В процессии на голову актера, игравшего монополиста, был водружен каплун, в руках он держал связку моркови, что означало монополию на откармливание каплунов морковью. Сатирические анти-маски были одобрены генеральным прокурором как средство, чтобы довести до власти жалобы народа. В процессии на лошадях ехали музыканты, одетые как служители языческих культов, затем актеры на открытой повозке в одежде языческих богов и богинь, затем снова музыканты, громко игравшие перед повозками в римском классическом стиле, каждую из которых тянули четыре лошади. В них находились участники, представлявшие разные колледжи адвокатов. Повозкой от Мидл Темпл управлял Уайтлок. Когда он и Хайд вошли в Банкет-Холл, то увидели множество людей. Толпа была такой плотной, что даже король с королевой с трудом находили путь к окнам. Они были восхищены зрелищем и передали просьбу обойти вокруг Тилт Ярд, чтобы вторично увидеть всю процессию. В помещении актеры исполнили спектакль маски, пояснив на словах некоторые символы зрелища. После маски состоялись танцы, в них со своими дамами участвовала королева, потом все сели за стол. Как видим, двух друзей объединяла не только профессия юриста.

В 1640 году оба стали членами Долгого парламента и сотрудничали до процесса Страффорда, активную роль в котором Уайтлок сыграл, став председателем Комитета по выработке обвинений. После этого их пути разошлись. Во время гражданских войн Уайтлок оставался важной фигурой в парламенте, сблизившись с партией военных. Однако никакой роли в решении судьбы Карла I он не сыграл. Кромвель был о нем высокого мнения, хотя он критиковал роспуск охвостья Долгого парламента. Уайтлок не был фанатиком, скорее всего, он принимал новый режим как неизбежность, в духе Гоббса, поэтому советовал Кромвелю принять корону. Протектор отправил Уайтлока послом к юной шведской королеве Христине, и он преуспел на дипломатическом поприще. После смерти Оливера и отставки Ричарда Кромвеля Уайтлок играл в вернувшемся к власти охвостье важную роль, исполняя обязанности Лорда-хранителя печати, но оказался в лагере, враждебном генералу Монку. В годы Реставрации Уайтлок заплатил немалые штрафы, чтобы вернуть свои земли. Умер он в 1675 году в местечке Чилтон Фолиат в родном для Хайда Уилтшире.