Читаем Классическая Греция полностью

Дети в школе учатся читать и декламировать наизусть стихи Гомера. Трагедии и комедии распеваются на разные голоса, читаются речитативом и декламируются наизусть. Защитительные речи, написанные логографами, заучиваются наизусть их клиентами, которые должны будут самостоятельно произнести их. Сама форма работ Платона показывает, что устный диалог являлся ценимым греками средством вербальной выразительности. В ходу было чтение наизусть — будь то на публике или в узком кругу. Афинянин наедине с собой читает вслух — или заставляет читать своего раба — свои любимые произведения. Плутарх даже пишет трактат: «Как надлежит слушать поэзию». Хотя к концу V века книги и получили достаточно широкое распространение, литературные тексты продолжают передаваться изустно.

Одиссей и сирены


В Афинах в V веке литература играет превалирующую роль в жизни граждан. Она становится достоянием всех. Если Платон отказывает поэтам в предоставлении места в обществе, о котором он мечтает, то это в значительной степени потому, что поэзия представляет собой силу, которая может наносить вред или, напротив, способствовать благосостоянию государства.

Аргонавты


Главенствующее положение устной речи проявляется в той важности, которая придается логосу (устному слову и разуму). Свобода выражается посредством произнесенного слова. Право на слово (исегория) распространяется на всех. Важность логоса проявляется в проведении четкого водораздела между греками и варварами. Греки ощущают себя отличными от варваров, но не по своим нравам или типу институций, а по языку (им кажется, что варвары говорят: вар-варвар...). Аристотель характеризует варваров как людей, лишенных языка, речь идет не о том, что они лишены речи в физическом плане, а о том, что они находятся за границей того образа жизни, при котором язык имеет смысл и дальность действия. У греков всегда было ощущение, что они составляют народ, совершенно отличный от остальных. Они внутренне противопоставлены иностранцам (основное значение слова варвары). До мидийских войн у греков не было чувства презрения по отношению к иностранцам. Общее единение, возникшее по ходу ведения мидийских войн, создает панэллинское сознание и порождает это презрение.

В Афинах V века неграмотных мало; в пьесах Аристофана даже персонажи низкого сословия не являются неграмотными. Обнаружение на Агоре многочисленных черепков, при помощи которых осуществлялось остракйстское голосование, показывает, что почти все граждане умели правильно писать. Имя подвергающегося остракизму человека должно быть написано на черепке кистью или иглой. Дети учатся читать и писать в школе.

В противоположность римскому писателю греческий писатель не стремится к имитацйи. У него, впрочем, для этого не так много возможностей.

Для чего вообще писать? Прежде всего для того, чтобы донести до читателя предания и мифы предков и, возможно, явить их в некоей целостной системе, для того, чтобы произвести увязку божественного мира с человеческим обществом и напомнить о справедливости, для того, чтобы «явить образы лучших людей» (трагедии), для того, чтобы восхвалить родину, семью и богов (Пиндар), для того, чтобы восславить родовые добродетели, для того, чтобы воздать честь подвигам греков и варваров (Геродот), для того, чтобы дать изложение философских проблем и подвергнуть досужей критике политическую реальность, для того, чтобы защитить клиентов или выступить против какой-то политической тенденции (Демосфен), чтобы воспеть личное благополучие или, напротив, посетовать на невзгоды. Легко видеть, что литература по преимуществу связана с существованием и развитием полиса. В ней явлено общее достояние.

Из числа великих авантюрных историй, самые известные из которых «Илиада» и «Одиссея», а также повествование о добыче Золотого Руна, мы выбрали для рассмотрения историю о семействе Атрея, некоторые эпизоды которой были взяты в основу своих произведений тремя великими драматургами — Эсхилом, Софоклом и Еврипидом. Они явили нам грандиозную картину действа, движущими силами которого являются неумолимая месть, трагические страсти и неизбежная судьба.

Перейти на страницу:

Все книги серии Гиды цивилизаций

Похожие книги

Время, вперед!
Время, вперед!

Слова Маяковского «Время, вперед!» лучше любых политических лозунгов характеризуют атмосферу, в которой возникала советская культурная политика. Настоящее издание стремится заявить особую предметную и методологическую перспективу изучения советской культурной истории. Советское общество рассматривается как пространство радикального проектирования и экспериментирования в области культурной политики, которая была отнюдь не однородна, часто разнонаправленна, а иногда – хаотична и противоречива. Это уникальный исторический пример государственной управленческой интервенции в область культуры.Авторы попытались оценить социальную жизнеспособность институтов, сформировавшихся в нашем обществе как благодаря, так и вопреки советской культурной политике, равно как и последствия слома и упадка некоторых из них.Книга адресована широкому кругу читателей – культурологам, социологам, политологам, историкам и всем интересующимся советской историей и советской культурой.

Валентин Петрович Катаев , Коллектив авторов

Культурология / Советская классическая проза