Классическая проза Дальнего Востока

У ханьского государя Юань-ди было великое множество наложниц, и он повелел художникам нарисовать их всех, дабы приглашать их, сообразуясь с портретами. Наложницы стали наперерыв подкупать живописцев. Ван Мин-цзюнь, прекрасная статью и ликом, сочла это унизительным для себя. И художник исказил ее внешность. Вскоре после того приехали гунны заключать мир и попросили у государя красавицу в подарок. Государь распорядился отправить Ван Мин-цзюнь. Но когда ее к нему привели, он пожалел о своем решении. Однако имя уже было объявлено, а он не захотел изменять своей воли. Пришлось ей отправиться в путь.

Из главы 21. "Мастерство"

Смотровая башня пагоды Воспарения к облакам выстроена была весьма искусно. Все бревна перед постройкой выверили по весу, так что ни одно из них даже слегка не давило на соседнее. И хотя вздымалась башня столь высоко, что, случалось, раскачивалась по ветру, но сама пагода стояла прочно. Однажды на пагоду поднялся вэйский государь Мин-ди. Решив, что башня в опасности, он приказал возвести подпорки. А башня вскорости рухнула. Говорят, что было нарушено равновесие.

Из главы 23. "Необузданность"

У Лю Лина был запой, и его мучила жесточайшая жажда. Он стал просить у жены вина. Но жена вылила вино, разбила плошку, и принялась плакать и стенать, и, увещевая Лю Лина, сказала так: "Господин пьет чрезмерно, это опасный для жизни путь, надобно с вином покончить!" Лин ответил: "Верно! Только сам я не могу себя обуздать. Придется мне дать клятву духам. Готовь жертвенное вино и мясо". Жена ответила: "С почтением повинуюсь". Расставила вино и мясо перед алтарем и попросила Лина произнести клятву. Лю Лин опустился перед алтарем на колени и поклялся такими словами:

"Не моя в том вина,
Коль рожден для вина.
Но я с хмелем покончу!
Выпью зелье до дна.
И, пожалуй, пустое
Тут болтает жена".

Он придвинул к себе вино и мясо и напился весьма основательно.

Лю Лин во хмелю давал себе полную волю. Как-то случилось, что он, напившись, снял с себя всю одежду и развалился голым в своих покоях. В таком виде его и застали и начали над ним смеяться. Лин же ответил так: "Я небо и землю почитаю для себя за крышу и стены, а дом да комнаты - за исподнее свое! Пристало ли господам заглядывать ко мне в подштанники?"

* * *

Ван Цзы-ю жил в Шаньине. Как-то ночью пошел сильный снег. Ван проснулся, открыл дверь и велел принести себе вина. Посмотрел - кругом все белым-бело. Тогда он встал и пошел бродить. На память ему пришли стихи Цзо Сы "Приглашение отшельнику", и тут он вспомнил о Дай Ань-дао. А Дай в это время жил у горы Яньшань. И вот Ван ночью сел в лодку и поехал к нему. Приехал он туда только утром. Подошел уже к самым дверям, да не вошел, а повернул назад. Его потом спросили, почему? Цзы-ю ответил: "Я поехал под влиянием чувства, а чувство прошло - к чему же мне было видеться с ним".

Волшебное изголовье

Шэнь Цзи-цзи [6]

В седьмом году Кай-юань был среди даосских монахов некий старец Люй, постигший тайны бессмертия. Как-то раз по дороге в Ханьдань остановился он на отдых на одном постоялом дворе.

Сняв шапку и распустив пояс, сидел он, облокотившись на свой мешок. Вдруг взгляд его упал на юношу. Это был некий Лу. Одет он был в куртку из грубой шерсти, но приехал на вороном скакуне. Лу ехал на охоту, да заглянул по дороге на постоялый двор. Усевшись на одну циновку со старцем, юноша принялся болтать и шутить с самым беспечным видом. Но, взглянув ненароком на свою перепачканную землею простую куртку, Лу вдруг сказал с глубоким вздохом:

- Тяжко сознавать, что рожден ты на великое дело, а не нашел себе в жизни достойного места!

- Я-то подумал: вот счастливец, он и здоров и молод. И вдруг слышу, вы не довольны, ропщете на свою судьбу... С чего бы это? - усмехнулся старец.

- Что ж, по-вашему, мне выпала счастливая судьба? - спросил юноша. - Разве для этого я рожден?

- Значит, вы думаете, что достойны лучшей доли? Какой же, позвольте полюбопытствовать?

- Великий муж является в этот мир, чтобы замечательными делами прославить свое имя. Он покидает пост полководца лишь затем, чтоб стать главным министром, ест из священных треножных сосудов, услаждает слух изысканной музыкой. Если род его процветает, а семейство богато, можно сказать, что жизнь его удалась. Молодые годы провел я в ученье, углубил свои знания в странствиях. Я все думал: наступит время, выдержу экзамен и облачусь в одежды чиновника. И что же? Я в расцвете сил, достиг совершенного возраста, а все копаюсь в земле, ну не обидно ли это? - сетовал юноша.

Едва он закончил, как глаза его стали слипаться, и на него напал сон. В эту минуту хозяин поставил варить просо. Старец вытащил из мешка изголовье и, протянув его юноше, сказал:

- Прилягте на мое изголовье, и мечты ваши о славе сбудутся непременно.