Классная для полковника (СИ)

Мужчина медленно поднимает голову из-за бумажной башни и смотрит на нас сквозь большие круглые очки. Затем снимает их, смотрит сквозь стекла на свет и лезет в карман. Выудив оттуда большой носовой платок, мужчина медленно протирает стекла очков, уже не глядя на нас.

— Старый, блядь, — шипит Валера. — Ты можешь как-то быстрее?

— Димочка, дорогой, — растягивая слова произносит мужчина. — Ну что ты в самом деле? Твоя девица разве куда-то денется? А хата ее денется? Вот именно. На оба вопроса ответ один — «нет». Поэтому заканчивай выделываться.

Я слышу как цыкает Валера, (или Дима, если верить мужчине перед нами) но ничего не говорит. Его плечи и спина напрягаются, хватка на моей руке усиливается. Я дёргаюсь от боли, и Валера, будто вспомнив, что я еще тут, оборачивается ко мне.

— Линка, давай вперед, — кивает он мне. — Старый, — обращается он к мужчине. — Ты документы подготовил?

— На машину да, на хату еще нет.

— Долго, — морщится Валера. — У нее ФСБ на хвосте.

Мужчина за столом выразительно выгибает бровь.

— Ты совсем ополоумел? Девку с хвостом сюда притащить додумался! А если федералы за ней нагрянут?

— Они нас не вычислят и ее не найдут, — хмурится Валера.

— Ты — идиот, — цедит мужчина. — Жадный идиот.

— Старый, не борзей, — в голосе Валеры проскальзывают металлические нотки. — Ты забываешься.

Мужчина за столом, вытирает платком лоб, надевает очки и прищурившись смотрит на Валеру.

— Ты когда-то поплатишься за свою самонадеянность, надеюсь, меня рядом не будет.

Все это время я стою у входа, боясь пошевелиться. Мне не верится, что я оказалась героиней глупого сериала про бандитов, что мужчина, с которым я жила все это время — бандит и мерзавец, а еще, что все закончится вот так. В этом грязном кабинете, на окраине Питера.

— Документы готовь, Старый, — кивает на стол Валера. — А ты, — поворачивается он ко мне, — садись и жди. Не будешь рыпаться, быстро все подпишешь и свалишь.

Я на негнущихся ногах подхожу к столу и сажусь напротив мужчины.

— Валера, — оборачиваюсь я, едва шевеля губами. — Отдай, пожалуйста, бабушкины украшения.

— Это какие? — хмурится мужчина.

— Те, что в шкатулке в тумбочке лежали.

— А, — хмыкает Валера. — Не могу, они давно в помойке, — разводит он руками.

Я отворачиваюсь к окну, но через серое, местами закопченное стекло, ничего не видно.

— Ты, давай-ка тут слезы не лей, — грубо говорит мне мужчина, сидящий за столом. — Через полчаса будешь свободна как птица. И не обременена лишней жилплощадью.

Он громко смеется свой же шутке, затем засовывает в рот сигарету, поджигает и по комнате расплывается раздражающий запах дешевых сигарет.

Иосиф

Говорят, надежда умирает последней. Я привык доводить любое дело до конца. До победного конца. В этом смысл моей работы, смысл моей натуры. Пока есть хоть малейшая зацепка, самый маленький шанс из всех возможных, я буду искать. Доставать из-под земли, если потребуется. Буду сам без еды, воды и сна, но найду ее.

Смотрю на Веревочкина с секунду. Рой мыслей проносится вихрем в голове.

— Объявляй план перехват по этой машине, — приказываю ему. — Чтоб через полчаса, максимум через час я знал, где она стоит, кто в ней сидит и как его зовут.

— Слушаюсь, товарищ полковник, — рапортует сержант.

Непривычное беспокойство разливается в груди. Неведомый до этого страх потерять человека все сильнее и сильнее колотит меня изнутри. Такое раньше я испытывал только к Мише. Сейчас вот… к Ангелине. Так странно, потому что я едва знаю эту девушку, но мне кажется, что мы прошли вместе через огонь и воду. Именно такое сравнение.

Я выхожу из микроавтобуса и нахожу взглядом Макарова. Тот перестал ежесекундно окунать руки в воду и тихо беседует с Трутневым. Увидев меня, оба изображают максимально виноватое лицо под моим ледяным взором, а я не могу их винить. Мы недооценили противника и прокололись, как результат. Значит, это только моя вина. Целиком и полностью.

— Не ищется телефон, да? — осторожно спрашивает Макаров. Белки его глаз все еще красные, как будто кто-то налил гуаши на них. Впрочем, у Трутнева то же самое.

— Нет, — отрицательно мотаю головой. — Нашли машину. Пробуем пробить по ней. Вы оба как?

— Нормально, — отмахивается Кирилл.

— Жить будем, товарищ полковник, — рапортует Трутнев.

— Ну, молодцы.

— Ось Давидыч, я знаю это наш прокол, — мямлит Макаров. — Но там реально без вариантов было. Эффект неожиданности. Мы даже понять ничего не смогли. Дело-то плевое. Как вообще они узнали, что мы следим?

— А вот это еще предстоит нам выяснить, — хмуро произношу я. — И прекращай извиняться. Вашей вины тут нет. Прокололись — да. Теперь задача — найти и исправить.

— Я готов, товарищ полковник, — выпрямляется по стойке смирно Трутнев.

— Я тоже, Йось, — понимающе кивает Макаров.

— Вы пришли в себя? — слегка приподнимаю бровь я.

— Так точно! — хором отвечают парни.

— Тогда за дело.