Клавдия Партичелла, любовница кардинала

Пажи, рыцари и солдаты набросились на убийцу. Они крепко связали его и бросили в лодку. Женщины собрались вокруг раненой.

— Пустяки, — прошептала девушка. — Не беспокойтесь, синьора, это пройдет…

Кровь залила ее белое платье. Клавдия, рыдая, велела собрать ковры и положить в лодку. Осторожно поплыла лодка, доставляя раненую в замок.

Мартелли был брошен в темницу, Рахиль положили на постель и окружили всеми заботами. Замковый врач заявил, что рана не опасна. Клавдия не захотела видеть убийцу и проплакала всю ночь.

— Негодяй заплатит за это своею жизнью!

Глава XVII

На следующее утро Мартелли привели к Клавдии. Убийца шел, склонив голову и потупив глаза. Но Клавдия, бросив на него внимательный взгляд, воскликнула:

— Я узнаю тебя!.. Нет, не надо! Уведите его обратно в тюрьму!

Убийца не проронил ни слова.

В тот же день Клавдия написала длинное письмо кардиналу. Сообщив ему во всех подробностях о событии, она требовала разрешения казнить убийцу.

Но кардинал ответил не сразу. Он предварительно хотел посоветоваться с влиятельными людьми. Долго он совещался с Людовико Партичелла, не зная, как быть. Клавдия послала второе письмо. И Эммануил, слабый и нерешительный, уступил.

Спустя четыре дня положение Рахили настолько улучшилось, что появилась надежда на выздоровление. Клавдия посоветовалась с приближенными и назначила день суда. Суд, конечно, был комедией.

Обвиняемый не проронил ни слова. Ни одним взглядом, ни одним жестом не показал он, что дело идет о его жизни. Не отвечал на вопросы, не просил прощения. Когда был оглашен смертный приговор, он выслушал его с полным безучастием.

— Я простила бы тебя во второй раз, — сказала Клавдия, — если бы ты не ранил самого дорогого мне человека. Так как первое прощение не образумило тебя, на этот раз не жди пощады.

Мартелли и к этим словам отнесся равнодушно. Его увели в тюрьму, где он должен был ожидать казни.

Лодочник, узнав о том, что произошло, исчез. Он испугался, что ему тоже придется быть в ответе.

Несколько дней Мартелли провел в ожидании. Темница его находилась в глубине подземнаго хода, ведущего к озеру. Во время бури он мог слышать шум ударявшихся о стену волн. Каждое утро к нему приходил монах, приготовлявший его к смерти. Мартелли мучило сознание, что он нанес рану невинной девушке. Поистине, Клавдию охранял какой то злой гений! Недаром про нее говорили в Тренте, что она колдунья.

Неужели нельзя убить ее? Вот вопрос, который чаще всего задавал себе узник. Что теперь думают о нем сообщники? По всей, вероятности, они теперь уже знают о неудачном исходе покушения. Он поступил слишком беспечно.

Прошло несколько дней. Приговоренный к смерти не понимал, почему его не казнят. Чего они ждали? Неужели хотели продлить его муки?

Мартелли ошибался. Казнь откладывалась по настоянию Рахили. Добрая девушка простила нападавшего и настаивала перед Клавдией на помиловании. Рахиль была из тех натур, для которых месть была незнакомым чувством. Она уже давно простила Мертелли. Рана ее заживала.

— Прости его, — просила она Клавдию. — Мне известно, что ты однажды оказала ему милость. Докажи ему и всем твоим врагам, что сердце твое преисполнено добротой и состраданием.

— Он заслуживает примерного наказания, — отвечала подруге куртизанка. — Кроме того, я не верю, чтобы прощение повлияло благотворно на душу этого негодяя. Он проявил упорство неслыханное. Это опасный человек. Он снова может решиться на такой же поступок.

Но эти слова не убеждали девушку.

— Дорогая синьора, — настаивала она. — Не думай, что он неисправим. Я боюсь, что если он будет казнен, дух его будет являться ко мне по ночам!

В первые дни просьбы Рахили не колебали решения Клавдии. Она получила разрешение кардинала казнить преступника и твердо решила, что Мартелли должен умереть. Он дважды покушался на ее жизнь и не заслуживает прощения.

Но Рахиль продолжала настаивать. Девушка уже поднялась с постели и приступила к исполнению своих обычных обязанностей. Она не отчаивалась, так как знала, что Клавдия в глубине сердца была не злой женщиной.

В первые дни апреля, прогуливаясь со своей госпожой по саду, Рахиль снова стала молить о прощении.

— Выслушай меня, синьора, — начала она. — Пойми, что я счастлива, что мне удалось спасти тебе жизнь. Я не испытала бы ни малейшего сожаления, если бы мне пришлось умереть. Я с радостью оставила бы этот мир, сознавая, что тело мое послужило щитом для тебя. Но теперь, когда весь ужас этого преступления остался позади, я прошу простить несчастного! Прояви милосердие и дай мне возможность служить тебе и любить тебя, как пресвятую Мадонну.

Слова, шедшие из глубины души, тронули сердце Клавдии. Она чувствовала, что должна, чем-нибудь, отплатить преданной девушке и согласилась, наконец, исполнить ее желание.

— Я попытаюсь простить его, — проговорила Клавдия в раздумье. — Я прощу его от твоего имени. Но не сейчас, а когда ты оправишься и сможешь сама пойти к нему в камеру. Я не хочу его видеть. Мне трудно снова разговаривать с этим негодяем.

— О, синьора, — воскликнула Рахиль, — ты бесконечно добра!