Клавесин Марии-Антуанетты

Но Ленская так устала от блуждания по коридорам, что без разрешения плюхнулась на стул и выложила перед старичком свое удостоверение, хотя по инструкции не полагалось выпускать его из рук. Старичок опасливо взял документ, повертел его перед глазами и поморщился – все равно не разобрать фамилию.

– Что вам угодно? – сухо осведомился он.

– Вы уж меня извините, – опомнилась Ленская, в носу у нее невыносимо чесалось – очевидно, в шкафах залегла вековая пыль, – но не можете ли вы меня направить в какую-нибудь лабораторию, чтобы там посмотрели это… – она протянула перышко.

И тут же чихнула от души, так что перышко взвилось в воздух. Старичок ловко поймал его и положил на ладонь.

– Зачем же в лабораторию, милочка, – заговорил он, любовно оглядывая перышко, – я и так вам скажу. Перья птиц, как известно, бывают пуховые, покровные и маховые. Это ваше перышко, безусловно, относится к пуховым, стержень у него небольшой, и за счет свободно прилегающих друг к другу маленьких бородочек такие перья являются прекрасным теплоизолятором.

– Но чье же оно, чье?! – не выдержала Ленская. – Вы можете сказать, от какой это птицы?

– Разумеется, – в глазах старичка мелькнула обида, – перышко это не так давно потеряла полярная сова.

– Сова?! – изумилась Ленская. – Но ведь совы – такие большие птицы, а это крошечное перышко…

– Пуховое, – напомнил старичок, – находится внутри, под покровными перьями. Впрочем, как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать… – он выскочил из-за стола и побежал к двери, – пойдемте, милочка, пойдемте скорее!

Поднимаясь, Ленская ощутила резкую, мучительную боль в колене. «Артрит? – подумала она. – Или просто растяжение? А может, отложение солей?»

Дальше думать было некогда, потому что старичок бойко припустил по коридору. Ленская поковыляла за ним, сжав зубы и стараясь хромать незаметно. Они быстренько проскочили коридор, спустились по лестнице и оказались в большом зале второго этажа, где в просторных витринах располагались чучела всевозможных зверей.

– Вот, милочка, смотрите! – сказал старичок.

В витрине была устроена полярная ночь, темное небо освещали сполохи северного сияния. Между высоченных сугробов стояли два огромных полярных волка и скалились друг на друга. А чуть в стороне, на сухом пне, торчавшем из-под снега, сидела большая белая птица с круглой головой и серыми пятнышками на крыльях. Своими круглыми глазами сова взирала одинаково равнодушно и на волков, и на посетителей музея. Зато старичок смотрел на нее с несомненной любовью.

«Совушка-сова, – вспомнилась Ленской детская песенка, – большая голова, на пеньке сидит, головой вертит…»

– Нравится? – улыбнулся старичок. – Вот какая красавица!

Майор Ленская вспомнила, что она не просто так пришла погулять по музею, а находится при исполнении своих служебных обязанностей.

– Полярные совы живут в неволе? – спросила она.

Старичок, очевидно, тонко разбирался в интонациях человеческого голоса. Он перестал любоваться своей полярной красавицей, посерьезнел и прочитал майору краткую лекцию о совах.

Полярные совы не любят людей, поскольку человек в природе является их главным врагом. На них охотятся, употребляя мясо в пищу. Кроме того, эти совы не любят шума машин и вообще громких звуков, так что предпочитают селиться в глухой тундре, вдалеке от человеческого жилья. Питаются совы в основном мелкими грызунами и птицами, но могут и зайца поймать, если не в одиночку. В неволе они живут только в больших просторных вольерах, приручить сову может только специалист, и то если взять совенка прямо из гнезда и уделять ему много внимания. Совы вообще трудно поддаются обучению, они пугливы, но неосторожны, недоверчивы, иногда жестоки, всякий новый объект, появившийся в их поле зрения, воспринимают как врага и по интеллекту значительно уступают дневным птицам.

– Значит, идти в зоопарк? – вздохнула Ленская.

– Не только, – обнадежил старичок, – за последние годы в городе развелось столько самодеятельных зверинцев… Совы еще ладно – змей ядовитых держат, хищников семейства кошачьих, крокодилов, скоро бегемотов в бассейны запускать начнут! А вам, просите за любопытство, совушка эта зачем?

– Да век бы эту сову не видеть! – не сдержалась Ленская, за что и получила укоризненный взгляд от старика, а сова в витрине просто облила ее презрением.

Пришлось вкратце рассказать, откуда взялось у нее злополучное перышко и как важно найти ту сову, что его потеряла. Разумеется, Ленская не упомянула «Питерского душителя», еще не хватало! Как услышат – весь музей сбежится, звери из витрин повыскакивают, пресмыкающиеся оживут!

Старичок проникся серьезностью проблемы и на прощание дал Ленской свою визитку, где значилось, что он – профессор, доктор биологических наук, почетный член всевозможных ассоциаций и обществ в России и за рубежом, и прочая, и прочая, и прочая, а также заведующий отделом птиц Зоологического института Академии наук.

А в кабинет к семейству лирохвостых он зашел совершенно случайно.

Мария-Антуанетта открыла глаза.