Клеймение Красного Дракона. 1937–1939 гг. в БССР

Одновременно центральные газеты публикуют статьи и материалы о руководителях, которые достойны стать примерами. В СМИ формируется образ советской власти как своей, заботливой, а местный руководитель предстает здесь родным отцом. Эти статьи содержат большое количество эпитетов. Среди имеющих негативные коннотации используются как личностные характеристики (подхалимы, примиренцы, политические слепцы, авантюристы, проходимцы, карьеристы, перестраховщики, бездушные бюрократы), так и характеризующие недопустимый стиль работы и руководства (кумовство, сватовство, землячество, формализм и беззаконие, бюрократизм и формальный подход к человеку, бездушие и бюрократизм, бесцеремонность, небольшевистский стиль руководства). Среди качеств, которые должны быть у советского руководителя, фигурируют не только руководство по-большевистски, большевистская и партийная чуткость, но и обязательно связь с массами, забота, доверие, простота, внимание к людям. Газеты постоянно напоминают, что лозунг избирательной кампании: «Депутат – слуга народа». Публикуются материалы об образцовых руководителях, о том, как такого-то руководителя пригласили на свадьбу, там его ждали и встречали как родного человека, потому что он действительно имеет авторитет и уважение и т. д.

Во всех данных посылах речь идет не об авторитете Сталина, партии или правительственного аппарата, а в первую очередь об авторитете руководящего состава – в данном случае руководящего сельским хозяйством – как группы, имеющей дело с крестьянством. Причем говорится об авторитете традиционного типа, который должен опираться не на насилие и не на убеждение[271]. Руководство должно иметь не авторитет командования, а авторитет правления. Здесь авторитет не равнозначен дарованным центром правам, руководителя должны любить и уважать за его личные качества[272].

Все вышеперечисленные факты неправильного поведения руководящих кадров снова и снова звучат во время судебных процессов над руководителями районов. Однако во второй половине года риторика меняется: теперь их аморальность и античеловечность поведения является закономерным проявлением их враждебной деятельности и сущности.

4. Виновен центр (июнь-август 1937 г.)

4.1. Руководство республики. «В Беларуси шпионская вредительская диверсионная работа возглавлялась некоторыми очень “почетными” в прошлом людьми»

На XVI съездзе КП(б)Б (10–19 июня 1937 г.) никто из выступавших (их было свыше 70) не обошел темы «поисков и разоблачения врагов народа»[273], были названы виновные в создавшемся положении в сельском хозяйстве в целом и делах, аналогичных Лепельскому, в частности. 11 июня в своем выступлении секретарь ЦК КП(б)Б Шарангович сказал, что в Беларуси шпионская вредительская диверсионная работа возглавлялась некоторыми очень «почетными» в прошлом людьми. И сообщил съезду, что арестованные ранее нарком земледелия Бенек и нарком просвещения Дьяков признались в том, что они являлись польскими шпионами и вредителями, «надо вам сказать, что Бенек, например, признался в этом только сегодня в 12 часов ночи… что являлся шпионом и вредителем»[274], и далее: «Прохлопали вражескую работу Бенека»[275].

В качестве доказательства вражеской работы Бенека приводилось, в частности: отсутствие севооборота в колхозах и совхозах (трехпольный и даже возврат к двухпольному севообороту), крайне низкие урожаи, неправильные данные о посевных площадях и исчисление на их основании планов заготовок, низкие доходы по трудодням, неполучение колхозниками приусадебных участков, удручающее положение в животноводстве (падеж скота, массовые эпидемии)[276]. Подчеркивалось, что не способствовала стабилизации положения и огромная текучка кадров, как в колхозах (только за 1936 г. по разным причинам было снято с должности до 1500 председателей колхозов), так и в районах, особенно высокой сменяемость кадров была в пограничных районах[277].

Далее Шарангович перешел к роли Голодеда в создании столь ужасающего положения единоличников: