Клеймо

К моему изумлению, мама (сегодня она вышла в грубом джинсовом комбинезоне и клетчатой рубашке) вопит «Есть!», потрясая кулаком чуть ли не перед носом у Мэри Мэй, и тут же обнимает меня, прижимает к себе, так что реакции нашей надзирательницы я так и не увидела. Всего пару дней назад мама просила меня быть осторожнее с Мэри Мэй, но сегодня и сама дерзит. Дверь захлопнулась – Мэри Мэй покинула наш дом.

Опьяненная двойной победой, я почувствовала, что готова предстать лицом к лицу перед всем миром, я еще не такие беды исправлю, к тому же у меня теперь развязаны руки и я могу довести до конца свое приватное расследование. Предоставив семье праздновать – даже сестра, мне показалось, искренне за меня радовалась, хотя и остерегалась заговаривать со мной, – я ринулась в свою комнату. Достала из кармана визитку мистера Берри и набрала записанный от руки телефон.

– Алло? – Тихий голос в трубке.

– Алло. Это… это муж мистера Берри?

– Кто это? – переспросил он еще тише, почти шепотом, я с трудом разобрала.

– Я Селестина Норт, он защищал меня на…

– Я знаю, кто вы, – перебил он поспешно, хотя не грубо. – Не надо сюда звонить.

Судя по звукам, во время разговора он бродил с места на места. Растерянный какой-то. Что-то шуршало в телефоне.

– Простите, но мистер Берри прислал мне вместе со счетом свой номер телефона, и я подумала – он хотел, чтобы я позвонила. Могу я с ним поговорить? Пожалуйста!

Молчание. Я подумала было, что он отключился, но нет, дышит в трубку.

– Алло?

– Да, – откликнулся он, поспешно и опять так тихо, как будто линия скверная, а он находится за миллион миль. – Его здесь нет, – добавил он, к моему огорчению. – Она уже приезжала, спрашивала его.

Я не сразу поняла, кто такая «она», но потом сообразила – Пиа конечно же. Он из осторожности избегает называть имена. Боится, что подслушивают.

– Можете не беспокоиться насчет… насчет нее, – сказала я. – Она хочет мне помочь.

Понятно, он боится, что она вздумает писать о самом мистере Берри. Потому и сказал ей, что его нет дома. Пиа все боятся. Кто станет с ней откровенничать? Я могла бы заступиться и сказать, что она добросовестна и честна, однако я не стану этого делать, ведь я и сама пока не вполне уверена в ней.

– Мне он доверяет, – говорю я вместо этого.

– Его дома нет, я же вам сказал, – повторил мой собеседник нетерпеливее и громче. Потом уже тише добавил: – Ему пришлось уехать, он не сказал даже мне куда. Он торопился. Он знал, что произошло с остальными.

Так вот оно что. Мистер Берри не попался в лапы Кревана. Он скрывается – после того, что «произошло» со стражами.

– Хорошо, – сказала я, торопливо размышляя. Этот человек не желает произносить никаких имен, боится выдать хоть крупицу информации. Как же намекнуть ему, что именно мне нужно?

– Я кое-что ищу, вы знаете, о чем я?

– Да, – еле слышно прошептал он.

Он знает о шестом Клейме.

– Вы это видели? – спросила я, избегая произносить слово «видеозапись». Если нас подслушивают люди Кревана, не стоит облегчать им задачу.

Вновь затяжная пауза, терпение мое на исходе. Словно в кабинете стоматолога, но придется мучиться до конца, потому что в следующий раз он просто не ответит на звонок, это я понимаю. Сейчас или никогда.

– Да, – слабым голосом откликается он наконец. – Я видел. Мне очень жаль, что с вами такое случилось.

Я изо всех сил удерживаю слезы:

– Это у вас? Вы знаете, где это?

– Нет, – отвечает он. – Я ей уже говорил. У меня этого нет.

Я падаю на кровать, я так разочарована, так зла, слезы текут ручьем.

– Но вот чего я ей не говорил, – торопится он. – Это у вас. Он сказал мне, что это у вас.

И он обрывает разговор.

29

Я подскочила на кровати и в изумлении уставилась на трубку телефона. Тело покрылось мурашками от такой неожиданности.

Видеозапись мистера Берри у меня?

Я снова набрала тот же номер. Гудки, гудки, нет ответа.

Запись у меня? Мистер Берри сказал, что она у меня? Как? Откуда и когда взялась? И где она теперь? Я озираюсь по сторонам, голова гудит, я лихорадочно соображаю, где может быть спрятана пленка, когда он ухитрился мне ее передать. Воскрешаю в памяти последние мгновения, когда меня выводили из камеры в больничное отделение. Видела ли я мистера Берри в тот момент? Мог ли он незаметно сунуть мне свой телефон? На мне и был-то специальный халат, ничего не спрячешь. Может быть, он посетил меня чуть позже? Все эти обезболивающие, успокоительные, снотворные, я почти ничего не помню, в памяти все слилось. Тину помню, она ухаживала за мной, и пришла медсестра. Но больше никого вроде бы не было. Мэри Мэй успела тщательно обыскать мою комнату, уж не эту ли улику она искала? А если ее, то нашла или нет? Сомневаюсь: она уверена, что у меня всего пять Клейм, не раз об этом упоминала. Мне кажется, она понятия не имеет о том, что произошло в камере Клеймения, а я с ней такого промаха не допущу, как с Пиа, – не выболтаю свой секрет лишь ради того, чтобы на минутку взять над ней верх. Теперь-то я понимаю, какая это «горячая», опасная информация.