Клеймо Чернобога

Самым слабым звеном в цепочке, что нагло хотела опутать Свена, без сомненья, была Лузита, в миру Елена Андриенко, красивейшая модель, приехавшая покорять северную столицу, покорившая сердца не всегда достойных джентльменов, и в ночь своего девятнадцатилетия оказавшаяся в постели красавца-мулата. Глотка у красавчика была перерезана от уха до уха опасной бритвой Zinger, а вокруг валялись пакетики героина, несколько пистолетов, винтовок и коробок с патронами. На счастье с ног до головы залитой кровью девочки, ей хватило мозгов позвонить Булю – страшному бандиту, с которым они случайно пересеклись в ресторане. Булдырев приехал быстро и так же быстро все уладил. Лузита сама предложила стать его женой, и жили они относительно хорошо. Только выход в свет для девушки отныне был почти закрыт, и ей этого очень не хватало.

Свен «случайно» встретился с Лузитой в супермаркете. Завербовать ее было делом техники. Любая девушка клюнет на обожание седовласого интеллигента, с его старомодными роскошными подарками и ухаживаниями. Он так резко отличался от Буля, который мог себе позволить и рыгнуть за столом, и грызть семечки, сплевывая их в кулак, и обоссаться в постели по пьяни. А если ей еще и предложить полную свободу – бегство в любую страну мира? А взамен – не требовать ничего… Неужели остались в наше время такие мужчины?

И, казалось бы, все должно быть прекрасно, но главный промах случился чуть позже.

Как раз вечером Свен встретился с Томом и Джеймсом в английском пабе. Они всегда организовывали там брифинги: много народу, громко играет музыка, ничего не слышно, приходилось шептать друг другу в ухо. Все на виду – возможность слежки полностью исключена, тем более, что обычно один из веселых американцев общался со Свеном, а второй стоял на стреме и внимательно следил, чтобы не было филеров. Как раз обсудили новый проект – убийство дочери депутата Законодательного собрания Санкт-Петербурга Араика Тер-Саркисянца, очаровательной толстушки Согик. Все было на сей раз спланировано более чем тщательно. Жертва из очередной диаспоры, армянской должна была взорвать почему-то удерживающуюся во мгле спокойствия Россию.

Даже если и тут не получится, есть еще козырной туз – азербайджанская и китайская диаспоры. Но этого пока остерегались даже яйцеголовые аналитики из таинственных звездно-полосатых штабов. Червонный уже выследил хохотушку Согик, было обозначено место убийства – детский садик, где девочка гуляла с Зимцерлом, щенком шар-пея. За эту работу Свен запросил пятьсот тысяч долларов на свой новый счет в швейцарском банке. Деньги перечислили при нем на ноутбуке в режиме он-лайн, а двадцать тысяч баков были выданы наличными – червонец ребятам за исполнение, и червонец на операционные расходы, которые наконец-то плеснут море бензина на тлеющую душу России…

После удачной встречи Свен отправился на работу. К его удивлению, перед его кабинетом сидел скромный посетитель – этакий ходок-пилигрим, с выбритым затылком и залихватскими усами.

– Неплохо устроился, старый бульдог, – сказал Червонный и подмигнул сначала Свену, а потом его секретарше, – Сонечка, два чая, пожалуйста. Мне послаще, – и нагло пошел в кабинет, – прошу.

– Григорий, в чем дело? – Свен попытался перевоплотиться в образ прусского старичка с бульдожьими бакенбардами, хотя уже стало понятно, что было поздно.

– Знаешь, когда я тебя раскусил? – спросил Гриша. – С твоими дружками Томом и Джеймсом?

Свен понял, что валять дурачка уже бессмысленно.

– Когда? – робко спросил он.

– Сразу я тебя раскусил. Сразу, как только в глаза твои глянул. Как только голос твой лживый профессорский услышал. Нюх у меня, понимаешь? Нюх, чутье. Я казак, я смерть обманывал. А ты, пиджачок, решил обмануть меня? С психологами своими сраными? Накося! – и он смачно, с соплями, харкнул на ковер. – Это я тебя обманул. Я даже не хотел этой войны сначала. Я просто чурок ненавидел. Ненавижу. Резать я их хотел, пытать, клейма жечь, в кишках душить. Мстить. Детей, женщин, мужчин, собак их, котят, рыбок аквариумных. Чтобы плакали, как я. Только еще страшнее. А война? Да пусть будет. Она и так идет. Я привык к войне. Война вернет русским мужчинам мужество, а женщинам – женственность. Война откроет людям глаза и заставит рожать. И пусть я делал это с другими своими заклятыми врагами – вами – значит, так тому и быть.

Свен вжался в кресло. Червонный извлек из ножен длинный кинжал и небрежно им жестикулировал.

– А вот с денежками нехорошо получается. Ты за голову чертенка пол-лима получишь, а мы с Мокшаном по пятаку? Давай-ка, родной, и нам два нолика к гонорару припиши. И за три прошлых трупика, и за каждый будущий.

– Гриша, ты что? Это нереально… Я расскажу об этом моему руководству… Они сразу не ответят.

– Спаси Христос! Денежки-то свои со счета сними да на мой переведи, вот и вся недолга. Не надо никого просить.

Свен почувствовал, как кружится голова и холодеют руки.