Клеймо дьявола

Хохлова полулежала на больничной койке. Грузная женщина вяло обмахивалась ладошкой и то и дело прикладывалась к бутылочке с водой. На появление в палате незнакомого высокого мужчины с наброшенным на плечи халатом она почти не отреагировала.

– Добрый день, Анна Ильинична, – поздоровался Парфенов.

– Какой он добрый? Вы в своем уме? – Хохлова не сделала и попытки, чтобы сесть или хотя бы одернуть задравшийся подол длинного платья.

– Согласен, неуместно прозвучало. – Глаза Кирилла помимо воли уставились на рыхлые белые ноги с синими прожилками и узелками вен.

– Вы вообще кто? Из жилконторы? У меня все заплачено.

– Я из полиции. Майор Парфенов, Кирилл Андреевич.

– И чего вам надо от меня?

– Хотелось бы поговорить о девушке, которой вы сдали квартиру.

– Ничего не знаю. – Хохлова прикрыла глаза.

– Это ведь ваша квартира? И вы ее сдаете?

– И что? Я должна на что-то существовать! Я инвалид! У меня грошовая пенсия. Работать я не могу. Вы посмотрите на мои ноги!

– Я вас ни в чем не обвиняю. – Кирилл стал беспокоиться о том, что у Хохловой снова подскочит давление.

– Вот тогда идите и обвиняйте кого вам там положено. Оставьте меня! Мне дурно.

– Врача позвать?

– Оставьте меня!

– Анна Ильинична, у меня всего несколько вопросов. Потом я уйду.

– Задавайте. Только давайте быстрее. – Хохлова приложила ладонь ко лбу.

– Как давно вы сдали квартиру Анжеле Трегубовой? – спросил Парфенов.

– Вчера, – простонала Хохлова. – Если бы я знала! Если бы я знала, то нашла бы другого клиента. Она мне сразу не понравилась. Вот зачем я ее пустила?

– Почему же она вам не понравилась? Вполне милая девушка.

Пышная грудь Хохловой заволновалась, она побледнела и начала судорожно глотать воду. «Видимо, вспомнила труп», – догадался Парфенов.

– Милая? Она пришла ко мне как оборванка. В драных джинсах и огромной футболке. С такими чаще всего проблемы. То компанию наведут, что потом квартиру драить надо. То постараются что-то умыкнуть. Плавали-знаем!

– Зачем же сдали?

– А не ваше дело! – Хохлова так резко села на кровати, что ее качнуло, и Парфенову пришлось буквально ловить женщину, чтобы она не упала.

– А не ваше дело! – повторила Хохлова, сбрасывая руки Кирилла. – Нужны были деньги, вот и сдала.

– Трегубова одна к вам приходила?

– Одна. Мы с ней встретились возле подъезда, чтобы сразу квартиру посмотреть. Я паспорт ее сфотографировала, ключи отдала, деньги взяла и пошла к себе. А утром решила пораньше прийти, чтобы ее выселить, чтобы она мне сюрпризов не оставила, – так пожалуйста.

– И раньше вы эту девушку не видели?

– Нет! Вы чего от меня хотите? Чтобы я каждую прошмандовку в районе знала? Оно мне для чего? А?

– Почему же сразу «прошмандовку»?

– Ну а кого? Нормальную девку на съемной хате не убьют. Нормальная дома сидит. А хахаля или к себе ведет, или сама до хахаля идет.

– Это у вас жизненный опыт?

Хохлова побагровела. Выщипанные брови сошлись на переносице. Губы поджались в куриную гузку.

– Вы себе что позволяете? – зашипела она. – Вы себя кем тут возомнили? Думаете, на вас управы не найдется?

– Я просто выполняю свою работу.

– Вот идите и работайте. – Хохлова задрала подбородок к потолку и что было мочи заорала: – Сестра! Сестра! Плохо мне!

В коридоре послышались торопливые шаги. Кирилл предупредительно открыл дверь палаты, куда тут же забежала медсестра с тонометром. На бегу девушка неодобрительно посмотрела на полицейского.

– К вам еще следователь придет для беседы. Так что вы уж поправляйтесь, Анна Ильинична, – расплылся в деланой любезности Парфенов.

Хохлова заохала, медсестра принялась что-то нежно ворковать. Но на это майор смотреть не стал, слишком много времени потрачено впустую. Он надеялся, что у ребят будут результаты получше.

* * *

Поквартирный обход почти ничего не дал. Лешу Буглака знал почти весь дом – он там был слишком частым гостем из-за сдаваемой Хохловой квартиры. К шумным временным соседям жильцы подъезда привыкли, скандалы и разборки сами не устраивали, а просто вызывали участкового.

– Да че-то какой-то крик был ночью, – сказал сосед с верхнего этажа. – Я на кухне курил в форточку, так вроде баба орала.

– Во сколько это было? – спросил Егоров.

– А я знаю? – пожал плечами сосед. – Мне фиолетово, я в отпуску. Покурил, водички хлебнул и пошел дрыхнуть.

– Больше вы ничего не слышали? Может, шаги на лестнице? Дверь хлопнула?

– Да хрен его знает, – снова пожал плечами сосед. – У нас тут иногда двери вообще всю ночь открытые стоят. Зимой бомжи приходят греться.

– То есть никого подозрительного не видели?

– Не-а. Оно мне на фиг? Я в отпуску. До обеда дрыхну, потом в телик залипаю или в комп гоняю. Потом опять дрыхну. Отпуск кончится, опять пахать неделями.

Еще одна молодая мамаша вспомнила, что слышала приглушенный крик. Приглушенный, потому что мамаша жила под самой крышей, а квартира Хохловой на втором этаже. И вообще, своих проблем выше головы.

– В двенадцать семнадцать это было, – сказала женщина шепотом.

– Точно? – уточнил таким же шепотом Федя.

– Стася в двенадцать кушает, у меня будильник заведен. Покормила, стала укачивать и услышала. А часы перед глазами на тумбочке.