Клеймо дьявола

Вечеринка перевалила за полночь. Народ в клубе зажигал вовсю. На какой-то миг Гриша выпал из реальности, задремав за столом. Встрепенувшись от короткого, не принесшего отдыха, мутного сна, Город поискал взглядом свою девушку. И увидел, как она довольно откровенно танцует с одним из гостей. А потом они стали целоваться у всех на глазах. Руки чужого мужика лапали его почти невесту, по-хозяйски сжимая ее ягодицы.

Гриша, покачиваясь от выпитого, поднялся и бросился на танцпол. В ритмично пульсирующем свете прожекторов началась драка. Девушки визжали, мужчины пытались разнять дерущихся и принимались драться друг с другом. За какую-то пару минут клуб превратился в побоище.

Он точно помнил, как сломал кому-то нос, кого-то швырнул на стол, снося бокалы и рюмки. Ему тоже доставалось, но Гришу было не остановить. Он молотил соперника кулаками, хотя тот уже не мог сопротивляться.

– Я тебя посажу! Ты понял? – кричал Город. – Я мент, а ты никто!

Администратор клуба вызвал полицию. Звуки сирены пробивались сквозь шум драки, когда Лина схватила Гришу за шиворот и поволокла к черному выходу. Он сопротивлялся, даже несколько раз ударил ее по рукам.

– Идиота кусок, – шипела Журавлева, заталкивая парня в такси.

* * *

– А потом она сидела со мной, пока я блевал и пускал сопли. И договорилась с клубом, чтобы уничтожили записи. Если бы не Линка, собственная безопасность меня или поперла бы, или посадила. Так что я ей обязан.

Гриша толкнул Федю в плечо.

– Ну понятно. Она тебя вытащила, чтобы сосать информацию. Ты ж ей сливал? Сливал.

– Я сам. Понятно? Я сам это делал. Она меня ни о чем не просила.

Егоров решил больше ничего не отвечать. Потерев плечо ладонью – захват у Города был о-го-го, – Федя уселся за стол.

* * *

Время уходит сквозь пальцы. Кирилл физически чувствовал это. С каждым часом, с каждой минутой бездействия Лина Журавлева отдалялась от него. Чтобы не следить за стрелками часов, Парфенов с головой погрузился в текучку. Он читал рапорты, иногда дважды, чтобы понять смысл. Писал отчеты и свои рапорты для Завьялова. Делал глупые ошибки, исправлял на еще более глупые. Слова никак не хотели выстраиваться в предложения.

– Слушаю! – Парфенов схватил телефон, когда аппарат только издал первые ноты вызова.

– Кирилл Андреевич, это Лосев.

– Говори, Олег! – Сидеть на месте Парфенов не мог, поэтому вскочил со стула, чуть не опрокинув его.

– Докладываю. По Ленина, пять, квартира три, Свиридов Матвей Николаевич не проживает.

– Как? – Все внутри опустилось.

– Он продал квартиру четыре года назад некоему Тихомирову. Выписался и уехал.

– Куда уехал?

– Без понятия, простите. Тихомиров не интересовался, ему оно не надо. С соседями Свиридов не общался кроме «здрасте – до свидания». К себе никого не водил. С работы домой, из дома на работу.

– Спасибо и за это, – вздохнул Кирилл.

– Что-нибудь еще?

– Да. Можешь узнать, где Свиридов работал?

– Сразу могу сказать. Работал в филиале «Дельта-Сигма», что-то там с видеонаблюдением. На магазине, который в его доме, он камеры монтировал. Кстати, наша «Дельта-Сигма» – это филиал. Офис где-то у вас.

– Спасибо, Олег!

– Обращайтесь, Кирилл Андреич.

Парфенов замер у окна. Над городом собирались грозовые тучи. Солнце пробивалось сквозь них лучами. Деревья притихли. Воздух наполнился предощущением дождя.

«Видеонаблюдение», – слово крутилось на языке. Сейчас Кирилл держал в пальцах тонкую-тонкую ниточку. Ее так легко оборвать. Но так же легко она может привести его к Лине.

Глава 17

Запах бензина. Он проникал в ноздри, свербел в пересохшей глотке. Казалось, все тело пропиталось этим запахом. Сильно тошнило, и кружилась голова. Желудок отзывался болезненными рвотными спазмами. Но он был пуст, поэтому по пищеводу поднималась лишь желчь, горькая и тягучая. Лина делала усилия, чтобы сглотнуть.

Очень хотелось есть. В тот день, когда Матвей ее похитил, Журавлева из-за нервного перенапряжения пила только кофе. Потом, уже здесь, ей удалось проглотить немного воды. И то и другое не давало калорий и давно уже вышло из организма. Не слишком-то высохший матрас напоминал об этом.

Лина попробовала открыть глаза, но голова закружилась еще сильнее. Застонав, женщина зажмурилась. Стон получился слабым, силы стремительно ее покидали. Мысли путались, и все происходящее уже мало чем отличалось от горячечного бреда.

Хотелось одного – чтобы все это уже кончилось. Хоть как. Любым способом. Просто кончилось. Смерть уже не пугала. Если надежда на спасение и была, то она молчала.

– Я думал, ты умерла, – сказал Матвей.

Лина не видела его, но он был рядом. Она ощутила его дыхание на своей коже.

– Разве ты не этого хочешь? – Сухой язык не поворачивался во рту.

– Хочу, – признался он. – Но не так быстро. У меня есть для тебя кое-что.

Чиркнула спичка. И через миг к ее ладони поднесли огонь. Матвей тушил спичку о руку сестры и улыбался. Она вскрикнула, отдернула ладонь, насколько позволила веревка.

– Тебе нравится? Как-нибудь я покажу тебе, сколько таких ожогов у меня на ногах. Хотя нет, – Матвей засмеялся, – не покажу. Ты ведь скоро умрешь.