Клеймо на крыльях бабочки. Исторический роман

Лицо спящей девушки на несколько секунд искажает гримаса. Затем чертам вернулась их мягкость, только слегка подрагивают припухшие, капризно очерченные губы.

*

"…Она покидает своё убежище в гардеробной и крадётся к выходу. Тяжёлый саквояж оттягивает руку. Она останавливается через пару шагов и прислушивается. Воцарившуюся в доме тишину нарушают только приглушённые голоса слуг. Погасив свечи в гостиной, они поднимают вверх большую люстру. Несколько, кажущихся бесконечными, минут по тёмному коридору и она осторожно потянула на себя тяжёлую дверь в сад. В лицо пахнуло ночным холодом. Яркий лунный свет щедро струится сквозь теряющие листву деревья, только часть сада вдоль стены погружена в темноту. Садовая дорожка пропустила бегущую тонкую фигурку сквозь кружево веток, листьев деревьев и лунного света. У калитки сада лунный путь оборвался и вытолкнул девушку под жёсткий жёлтый свет уличного фонаря. Она оглянулась по сторонам, накинула капюшон на голову и пробежала через освещённую часть площади. Затем, чуть сбавив шаг, пошла по тёмной боковой улице…".

*

Начало светать. Она очнулась ото сна. Карета ехала более пяти часов. Остатки сновидений освобождали сознание, мысли побежали, споря, убеждая и обгоняя друг друга: "Слишком рано,…Они ещё ничего не обнаружили. Когда обнаружат пропажу, я буду уже далеко,…Они не будут преследовать меня, чтобы избежать ещё одного скандала,…".

Тело ломило от долгих часов сна на жёсткой скамье. Девушка потянулась и выглянула в окно. Дождя уже не было. Бледное осеннее небо быстро розовело. Карета медленно тащилась под уклон вдоль ещё зелёных берёз и жёлто-красных клёнов, отливающих старым золотом. Долина ложилась у подножия склона. В лёгкой дымке тумана она казалась накрытой нёжным белым пухом. Веер солнечных лучей вдруг раскрылся по небосклону и позолотил тонкие кружевные облачка. Жёлтые листья клёнов вдоль дороги, ещё мокрые от дождя, загорелись, заискрились, обласканные яркими лучами. Девушка зажмурилась от бьющиx сквозь листья и переливающихся в каждой капле росы солнечных лучей.

Солнце быстро захватывало небо. Карета въезжала в пылающий огненным цветом лес. Осень уже залила его жёлтой, багряной и лиловой красками. Опавшие листья плотным ковром покрывали землю. Солнечные лучики просачивались сквозь золотые витражи клёнов и вспыхивали, словно пламя. Девушка опустила окно кареты, поёжилась от набежавшей прохлады и подставила руку солнечным бликам. Солнечные зайчики прыгали на её ладони, смеялись, прятались и выскакивали между пальцев. Три наглые сороки, прыгая с ветки на ветку, без умолку тараторили. Девушка усмехнулась: «Как будто я опять слышу её болтовню,…».

Это короткое воспоминание всколыхнуло в душе самые противоречивые чувства: тоску, сожаление, леденящий душу страх и отчаянное желание вызова всему миру. Иллюзии, на короткое время навеянные нежностью первых лучей солнца, уходили. Она закрыла окно и натянула на себя накидку: "Нужно только успокоиться, нужно взять себя в руки,…Ехать дальше, к границе,…Найти место гувернантки в богатом доме,…". Она опять задремала и проснулась от голоса кучера:

– Госпожа!.. Госпожа!..

– Что?

Она испуганно встрепенулась и приоткрыла шторку. Утро разгоралось, обещая замечательный день. Лучи осеннего солнца легко касались земли. Карета остановилась у придорожной таверны. Кучер хотел покормить лошадей после долгой ночной дороги и сам позавтракать. Девушка некоторое время сидела в карете, затем взяла свой саквояж и вошла внутрь таверны. За столом в центре зала завтракала семья провинциальных дворян с тремя детьми. Они были всецело поглощены завтраком, неторопливо отправляя в рот пищу. И только мать семейства окинула вошедшую девушку угрюмым взглядом. Слуги дворянской семьи и кучер расположились ближе к огромному камину, заставленному котелками разных размеров, в которых что-то булькало или жарилось.

Полная хозяйка таверны, в белом фартуке и закатанными по локоть рукавами, уже подавала кучеру горячий пирог с мясом, залитый густым соусом, и большую кружку молочной сыворотки. Она поклонилась девушке:

– Есть сыр и свежее молоко, госпожа. Пастухи принесли рано утром.

– Стакан молока, пожалуйста.

Девушка присела к столу у окна, спиной к залу.

Завтрак был закончен, карета снова ехала через лес. На почтовой станции меняли карету и лошадей. Девушка, стараясь сохранять спокойствие, предъявила документ. Чиновник, хмурый, что его оторвали от обеда, лишь мельком взглянул на бумаги. Получив от девушки оплату, он вернулся к накрытому столу у камина.

"Всё-таки следует переодеться,… Пока мой несчастный вид не начал вызывать вопросы,…"

Садясь в карету, она велела новому кучеру:

– В следующем на пути городе остановись у салона хорошей модистки.