Клеймо на крыльях бабочки. Исторический роман

Терзающая внутренняя тревога не отпускает. Но мерное покачивание кареты, мягкое осеннее солнце и голос кучера, напевающего что-то себе под нос, притупляют её. Яркий свет дня не позволяет вернуться ночным страхам. Лесной пейзаж за окошком кареты сменяет череда маленьких городков на пути. Слабая улыбка трогает губы девушки, прильнувшей к открытому окну. Надежда вспыхивает робким лучиком и заставляет тревогу забиться в угол кареты. Экипаж едет весь день, останавливаясь на короткое время в городках и почтовых станциях. Солнечный свет постепенно теряет свою яркость и плавно переходит в сумерки. Всё вокруг опять погружается в ночь. Мрачные мысли и воспоминания, потерявшие днём свою остроту, снова начинают кружиться, как коршуны. Но впечатления от дневного путешествия и накопившаяся усталость дают о себе знать. А тепло от большой пушистой шали, купленной по дороге в салоне модистки, так приятно обволокло тело.

Дремоту сменяет глубокий сон, который скоро прервёт ударивший в неплотно закрытые шторки кареты голубовато мерцающий свет большой луны.

*

"…Освещённая пламенем камина и свечами в тяжёлых подсвечниках комната наполнена запахом душистых трав, развешанных аккуратными пучками вокруг камина, и запахом горящих смолистых поленьев в очаге. Пламя свечей отбрасывает крошечные пляшущие тени на изящную мебель, обитую репсовой тканью и на стены комнаты.(1) Картины в тяжёлых рамах на стене хранят мир разрушенных храмов, лежащих в траве мраморных колонн и милых красавиц в лёгких платьях, с белыми цветами в распущенных волосах, набирающих воду из раковин античных источников. Большая чёрная собака заняла своё место на полу у камина. Время от времени она вскидывает голову, прислушивается к шуму дождя снаружи и, зевнув всей пастью, опускает голову на вытянутые лапы. Высокие окна комнаты закрыты бархатными шторами, немного заглушающими шум непогоды за окном. Теплота от горящих поленьев и томный запах трав делают комнату маленьким островком тишины и покоя. Две женщины в креслах у камина прервали оживлённый разговор. Вошла служанка с большим чайником, залила кипяток в серебряный чайничек на подносе и молча поклонилась.

– Спасибо, Полли. Проверь двери и задвижки на ночь и можешь идти наверх к себе.

Пожилая женщина в сером шёлковом платье отпустила служанку. Дождавшись, когда за ней закрылась дверь, она смешала травы в фарфоровой чаше и залила их кипятком из серебряного чайника. Сухие кусочки медленно раскрывались в горячей воде, источая сладко-пряный запах. Женщина помешивала отвар ложечкой, поднимая оседающие на дно чаши лепестки. Её полные белые руки двигались мягко и плавно. Каждое её движение было медленным и законченным.

– Как чудесно пахнет, просто волшебно,… – молодая девушка с наслаждением вдохнула аромат.

Пожилая женщина улыбнулась краями губ, не желая нарушать строгости своего ритуала. Ароматный напиток был разлит в чашки и на лицо женщины вернулась нежная улыбка:

– В тебе заключена чувственная магия твоей матери, милая девочка, ветер носит её с твоим дыханием. Эту магию впитывает твоя кожа, твоя душа звенит ею, твои глаза наполняются ею, – женщина подала девушке душистую чашку.

– Я уже почти не помню её, Каталина,…– девушка пригубила напиток.

Женщина вздохнула, взяла со столика маленькую книгу в кожаном переплёте и открыла на странице с закладкой:

– Я должна тебе кое-что показать,…– она пробежала глазами страницу.

– Мне трудно поверить в это, – продолжала девушка. – Каждый день я вижу эти полные нелюбви взгляды, устремлённые на меня. Только в библиотеке, куда она никогда не заходит, я могу принадлежать самой себе. Думаю, даже это возбуждает в ней неприязнь. Я не помню ни дня, когда бы меня не окружало это отчуждение. Это невыносимо. Благо, что за книгами я не замечаю, как бежит время. Когда она пыталась сжечь в камине ваши книги, это перешло в открытую войну. Она вела себя как безумная.

– Темнота разума и предрассудки движут женой твоего отца. Как, впрочем, и большинством людей. Поэтому тебя окружает это отчуждение. Не нужно бояться этого, милая,…

Каталина задумалась, отложила книгу и подошла к девушке. Мягко положив ладони на её голову, она тихо продолжала:

– Не бойся одиночества среди неблизких тебе людей, дитя моё. Только так ты охраняешь свой внутренний мир. Так ты ставишь невидимую преграду от вторжения чуждых тебе сил, которые могут разрушить тебя. От тебя одной будет зависеть, сможешь ли ты правильно употребить свой удивительный дар и насладиться своей силой. Сможешь ли ты употребить его себе во благо. Когда наступит твой момент озарения, ты станешь собой.

– А что я почувствую, когда наступит этот момент?