Клеопатра

И потом. В самом ли деле Антоний потерял голову, когда увидел, как удаляется Клеопатра? Не решился ли он на морское сражение лишь для того, чтобы его проиграть, чтобы выйти из борьбы, как он уже сделал десять лет назад, воюя с республиканцами, когда его флот лег на обратный курс у того же самого побережья? Что выигрывала Клеопатра с поражением своего мужа? Столько вопросов, на которые нет ответа.

Почему же Октавиан, если у него было преимущество, позволил ускользнуть сначала Антонию, а затем Клеопатре? Почему он не попытался настичь обоих? Не потому ли, что их бегство отвечало его интересам? Но тогда вся блокада превращается в уловку, решающее сражение становится сплошным фарсом.

Не одну, а множество тайн хранит в себе эта битва при Акции, которая не решила судьбу войны в связи с бегством Антония. Логика подсказывает нам: Антоний ошибся в расчетах, недооценив значение прорыва морской блокады и вознамерившись, очевидно, перенести центр борьбы на сушу. Приказ, отданный им своему полководцу Канидию присоединиться к нему на Пелопоннесе, дает все основания для этого вывода. Но почему же, в таком случае, он не начал сражаться на суше сразу? Основываясь на утраченных «Комментариях» Октавиана, Плутарх сообщает, что к вечеру после битвы при Акции Антоний, потеряв пять тысяч человек и триста кораблей в морском бою, имел еще в своем распоряжении «девятнадцать нетронутых легионов и двенадцать тысяч конницы». Октавиан, возможно, пожелал приукрасить свои успех, однако это замечание свидетельствует об отсутствии каких бы то ни было боевых действий на суше.

Волг что сообщает Плутарх об агонии армии Марка Антония:

«Немногие видели бегство Антония собственными глазами, а те, кто об этом узнавал, сперва не желали верить, (что это совершил человек), столько раз испытавший на себе и милость и немилость судьбы и в бесчисленных битвах и походах узнавший капризную переменчивость военного счастья. Воины тосковали по Антонию и все надеялись, что он внезапно появится, и выказали при этом столько верности и мужества, что даже после того, как бегство их полководца не вызывало уже ни малейших сомнений, целых семь дней не покидали своего лагеря, отвергая все предложения, какие ни делал нм Цезарь. Но в конце концов однажды ночью скрылся и Канидий, и, оставшись совсем одни, преданные своими начальниками, они перешли на сторону победителя»[56].

Приходится констатировать едва ли не систематическое уничтожение флота, а затем исчезновение армии. Что же касается Антония, то он перебрался на корабль Клеопатры, но царица отказалась его видеть, и он сидел на палубе, в отчаянии обхватив голову руками. Таковы дошедшие до нас факты.

Соблазнительно, конечно, увидеть в этом острейший кризис семейных отношений Антония и Клеопатры, самую тяжелую ссору между неукротимыми супругами, которая возникла из-за того, что Антоний, по существу, без борьбы уступил Октавиану власть над миром. Но ведь все предыдущие годы Антоний, испытывая, по всей видимости, чувство благодарности за помощь деньгами и снаряжением, был тем не менее не слишком подвержен чарам Клеопатры. Объяснение их близости, основанное на «колдовстве» Клеопатры, представляется чересчур выгодным для Октавиана, чтоб его можно было принять без обсуждении.

Более вероятным кажется следующее: если войска остались Антонию верны, то рой местных владетелей и царьков, а также знатные римляне избрали в период длительного противостояния своим господином Октавиана, и Антоний увидел себя побежденным — без армии, без друзей, одиноким полководцем, проигравшим войну, в то время как он рассчитывал, быть может, пожертвовать одним только флотом для прорыва блокады.

Глава IX Клеопатра не сдается

В отказе Клеопатры увидеться с Антонием на борту ее корабля усматривают обычно доказательство существующего между ними с некоторых пор охлаждения. Гнев царицы можно объяснить также неодобрением бегства Антония. Впрочем, толком мы ничего не знаем, и возможно всякое, вплоть до того, что бегство было задумано ими совместно, но осуществлено не по плану, и неожиданная выходка Антония погубила все предприятие.

Известно, что, когда после поражения при Акции они впервые ступили на берег близ мыса Тенар (нынешний Метапан), на юге Пелопоннеса, к ним уже присоединилось множество спасшихся после разгрома судов и что в этот момент все были убеждены: армия на суше сдерживает натиск Октавиана, причем настолько успешно, что Антоний велел Канидию перебросить солдат в Малую Азию.

Вместе с остатками своего флота Антоний направился в Ливию, где намеревался стать во главе находившегося там римского войска. Убежденный в верности акцийских легионов, он был потрясен, узнав, что не только лишился этих легионов, но и его полководец в Африке уже перешел на сторону Октавиана. Только теперь осознал Антоний весь масштаб поражения.