Клеопатра

«Желая рассеять его подозрения, — продолжает Плутарх, — Клеопатра после этого случая ухаживала за ним с удвоенным усердием»[59]. Это усердие было столь велико, что собственный день рождения она справила в скромной и будничной обстановке, как, впрочем, и пристало в ее трудном положении, зато день рождения супруга велела отметить с обычной пышностью и великолепием, расточительствуя при этом под стать Антонию, и потому «многие из приглашенных, явившись на пир бедняками, ушли богатыми»[60]. У Клеопатры из головы не шло предложение Октавиана, ей все время казалось: не утрачена еще возможность договориться. Клеопатра отреклась от привитых ей с юности принципов борьбы за жизнь. Октавиан одержал верх. Он стал властелином, единственным властелином Рима. Египет он превратит отныне в провинцию Рима. Одно лишь могла еще спасти Клеопатра: свою собственную жизнь, жизнь Антония и детей. Надо было найти приемлемые для Октавиана гарантии, а времени было в обрез. Октавиан пересек уже границу между Сирией и Египтом, впустив заодно в страну Ирода. Еще одна римская армия прибывала меж тем в Триполитанию (северо-западная Ливия). Если бездействовать, ее осадят в Александрии, а затем закуют в цепи, как сестру Арсиною, с тем чтоб Октавиан достойно отпраздновал свой триумф в Риме. И еще неизвестно, умертвят ее после этого или нет.

Глава XI Смерть Антония

Узнав, что армия Октавиана выступила из Киренаики, Антоний посадил войска на корабли и направился к границе. Он верил еще, вопреки очевидности, в свою власть над ветеранами, которые вчера состояли у него под началом, а сегодня подняли против него оружие. Он направился к захваченной противником крепости, не страшась стрел, в одиночку, чтоб обратиться к солдатам с речью. Но попытка не удалась. Трудно сказать, как отнеслись бы легионеры к предполагаемому обращению Антония, ибо начальник гарнизона велел заглушить голос Антония музыкой.

Последовавший затем бой был жестоким, но не дал преимущества ни одной из сторон. Антонию пришлось возвращаться на судах, которые у него еще остались. В Александрии он узнал, что, пока он сражался на западе, Пелусий, восточные ворота Египта, был без боя захвачен Октавианом, потому что комендант распахнул перед ним ворота. Отсюда лишь шаг до предположения, будто Пелусий велела сдать Клеопатра. Во всяком случае, такие подозрения, может быть, под влиянием слухов, появились у Антония. Клеопатра, чтоб оправдаться, передала в руки Антония жену и детей коменданта крепости, заявив, что он может делать с ними все, что ему заблагорассудится.

Что же до непосредственных сношений Клеопатры с Октавианом, то Плутарх рассказывает нам вот какую любопытную историю: «Клеопатра… приказала перенести все наиболее ценное из царской сокровищницы — золото, серебро, смарагды, жемчуг, черное дерево, слоновую кость, корицу — к себе в усыпальницу; это было высокое и великолепное здание, которое она уже давно воздвигла близ храма Исиды. Там же навалили груду пакли и смолистой лучины, так что Цезарь, испугавшись, как бы эта женщина в порыве отчаяния не сожгла и не уничтожила такое громадное богатство, все время, пока подвигался с войском к Александрии, посылал ей гонцов с дружелюбными и обнадеживающими письмами»[61]. Во второй половине июля под стенами Александрии появился Октавиан. Конница Антония немедленно его атаковала, обратила противника в бегство и преследовала вплоть до лагеря. Окрыленный успехом, Антоний вернулся к Клеопатре победителем и представил ей одного из военачальников, который особенно отличился, с просьбой дать ему награду. Клеопатра подарила воину золотой панцирь и шлем, но тот в ближайшую же ночь перебежал к Октавиану, решив, очевидно, что лучше сохранит свое сокровище в другом стане.

Удача заставила Антония пойти на крайность: несколько дней подряд он забрасывал лагерь Октавиана стрелами с записками, обещающими крупное вознаграждение тем, кто перейдет на его сторону, он вызывал Октавиана на единоборство — но все тщетно. Единственное, чего он добился, был отказ Октавиана от поединка: тот сказал, что у Антония будет еще много способов покончить свои счеты с жизнью.