Клеопатра: Жизнь. Больше чем биография

На повестке дня почти весь 57 год самым злободневным вопросом был такой: как реагировать (и реагировать ли вообще) на просьбы смещенного с трона правителя. Великий оратор Цицерон втихаря проделал большую работу, чтобы провести своих соратников по этому тернистому пути, хотя «определенные люди уже заранее устроили все это дело с помощью подкупа, не без согласия самого царя и его советников»[50]. На какое-то время вопрос «завис» в сенате из-за равенства голосов. Авлет легко мог уйти в историю как растратчик и марионетка, но в Риме он, к ужасу хозяев поля, отличился упорством и мастерством в ведении переговоров. Он завалил Форум и сенат листовками. Он раздавал своим сторонникам паланкины, в которых можно было с шиком передвигаться по городу. Ситуацию осложняла борьба политиков, которых манила соблазнительная награда за оказанную ему помощь. Его возвращение на престол превратилось в проект «разбогатей быстро». В январе 56 года до н. э. Цицерон жаловался, что дело «открыто раздули и довели до высшей степени озлобления». В сенате во время его обсуждений кричали, дрались и плевались, и чем дальше, тем деликатнее требовалось решение. Чтобы не дать Помпею или какому-нибудь другому частному лицу помочь Авлету, привлекли оракула. Он предупредил, что египетского царя нельзя восстановить на троне с помощью армии, потому что это жестко запрещено богами. Сенат пошел на данную махинацию, печалился Цицерон, «не из соображений религии, а по недоброжелательности и из зависти к известной щедрости царя» [24].

То заграничное турне Авлета преподало взрослеющей Клеопатре еще один урок: не успел папаша покинуть страну, как его трон тут же захватила Береника IV, старшая из его отпрысков. Рейтинг царя у александрийцев был настолько низким, что они радостно предпочли ему девочку-подростка. Беренику поддерживало коренное население, но она столкнулась с проблемой совместного правления – позже Клеопатра, наученная опытом сестры, разберется с этим затруднением иначе. Беренике требовался соправитель в возрасте, позволяющем ему жениться. Это представляло серьезную проблему: подходящие родовитые македонские греки были в дефиците (почему-то было решено не принимать пока в расчет двух ее братьев, вообще-то лучше других годившихся на роль царей). Народ выбрал за нее: Береника вышла за селевкидского царевича, который казался ей отвратительным и был задушен через несколько дней после свадьбы. Следующим кандидатом оказался понтийский жрец, который обладал как раз двумя необходимыми качествами: он ненавидел Рим и мог сойти за аристократа. Его карьера сложилась более успешно. Он был провозглашен соправителем весной 56 года до н. э., а в это время александрийцы снарядили в Рим делегацию из ста послов, протестуя против жестокости Авлета, чтобы не допустить его возвращения на трон. Авлет отравил главу делегации, а остальных послов либо «заказал», либо подкупил, либо заставил бежать еще до того, как они успели исполнить свою миссию. По очень удобному стечению обстоятельств никакого расследования бойни – в которой явно был замешан Помпей – не последовало, что в очередной раз красноречиво свидетельствует о щедрости изгнанного из Египта царя.

Римские легионы вернули Авлета в Египет в 55 году до н. э. Солдаты были не в восторге от этой сомнительной миссии, особенно если учесть, что идти надо было по беспощадной пустыне, а потом пробираться через зыбучие пески и зловонные болота Пелузия. Авл Габиний, римский наместник в Сирии и протеже Помпея, неохотно (обещанная ему награда почти равнялась годовому доходу Египта) согласился возглавить поход – либо из собственных соображений (он боялся правительства нового мужа Береники), либо уступив натиску молодого горячего начальника конницы, который очень хотел сделать что-нибудь полезное для щедрого Авлета. Этим косматым воином был Марк Антоний, и ему еще только предстояло прославиться. Он храбро сражался. А заодно убедил Авлета помиловать предавшую его три года назад армию на египетской границе: в своем обычном стиле бездарного слабака, царь, по Плутарху, «в гневе и злобе хотел было перебить всех египтян». Со своей стороны Габиний тщательно следовал слову оракула. Он следил, чтобы Авлет входил на захваченную территорию уже после боев, чтобы нельзя было сказать, что его буквально вернула на трон армия. Тем не менее восстановившие египетского царя во власти легионы были первым римским войском, когда-либо ступавшим на землю Александрии [25].