Клешня

–Дело твоё, да только ему, наверное, интересно будет узнать куда кодеин и никотинат из твоего шкафчика исчезают, и чего к тебе с третьего наркоманского этажа гонцы постоянно бегают, и откуда у тебя денежки на новые сапожки и пальтишко появились?

Девица покраснела, причем как-то необычно: румянец поднимался снизу, с груди на шею, а оттуда пошел по лицу.

– Я-я ваших грязных намеков не понимаю, я…

–Так я и говорю, слухи-то разные ходят, и про тебя и про меня, какой– же умный человек все это всерьез воспримет, правильно?

–Вы просто, просто…

–Пожилой, усталый человек, ну так что? Мы договорились с тобой деточка – молчание– золото?

– Я подумаю.

–Думай, думай внучка.

–Я Вам не внучка.

–Вы мне все по– возрасту во внуки годитесь, ну пока, не держу я тебя больше, иди, тебя там больные ждут, а то вам молодым лишь бы поболтать, об обязанностях своих совсем не думаете.

Палата слушала разговор в напряженном молчании, девица ушла, дед шумно выдохнул и, не обращая на нас внимания, сосредоточенно стал рыться в тумбочке. Раздираемый любопытством Витя, понимая, что от деда сейчас не добьешься рассказа, быстро выскользнул в коридор. Вернулся минут через пять и загадочно улыбаясь сел на свою койку, взял с тумбочки книгу и стал делать вид, что читает .Первым не выдержал Боря

– Ну чего там, давай не томи, рассказывай!

Витя держал паузу, наслаждаясь общим вниманием. Петр Сергеевич неожиданно рявкнул

– Не молчи Витек! Не будь дерьмом!

Витя еще раз улыбнулся и заговорил. Пока я спал, дед вышел в коридор, побродил до стойки и увидел в коридоре паренька в наручниках. Старый мягонько, как на кошачьих лапах подошел к парню, сочувственно кивая головой, и окая, нараспев заговорил:

– И чего же с тобой –то приключилось?

–Инфекция какая-то, живот болит спасу нет.– сморщившись, отвечал парень

–Сильно болит?– сочувственно, по– родственному, дед

–Очень, две ночи не спал.

–Чего доктора говорят?

–Какие – то три буквы, я их не запомнил, короче инфекция.

– Бедненький, тебе хоть здесь нравится? Лучше чем в тюрьме?

–Ясный день, и места больше и жратва, и поспать нормально можно, а то в Матроске спят в три смены.

–А за что сидишь?

–Слышь старый, уважая твой возраст, скажу тебе, что такими вещами интересоваться не принято.

–А почему? Стесняешься что -ли?

–Просто по понятиям так положено.

–Можешь не говорить, только лицо твое мне знакомо, где-то я тебя видел?

–Нигде ты меня видеть не мог.

–Я человек пожилой, времени свободного много, люблю по телевизору передачи познавательные смотреть– Петровка 38, Чрезвычайное происшествие, а память на лица у меня профессиональная, еще с тех пор как я в НКВД служил, ты –то таких слов и не знаешь, поди.

–Не, не слыхал.

–Ну не важно, вспомнил я тебя, ты милок – сверкач, в Лосинооостровском парке голенький в одном плаще бегаешь, писюном сверкаешь, молодых мамок с колясками пугаешь.

– Старый, кончай гнать, за такие слова отвечать надо!

–Отвечают перед серьезными людьми, а ты шконарь, и инфекции у тебя желудочной нет, это тебя в Матроске СПИДом заразили, когда всей камерой в попу шарашили.

Парень так бился, чтобы добраться до деда, что чуть не сломал трубу, от его криков проснулись омоновцы, а дед спокойненько вернулся в палату, наслаждаясь произведенным эффектом. На крик прибежала сестра, а когда узнала, что произошло, примчалась в палату, призвать деда к ответу, что из этого вышло, мы уже знаем. Я попытался проанализировать ситуацию, и выводы мои были неутешительны. Во – первых: дед оказался хищником, энергетическим вампиром, и явно наслаждался содеянным. Во-вторых: я ему явно не нравился и, учитывая замкнутость пространства, столкновение наше было неизбежным. В – третьих: я– человек робкий, и перед людьми наглыми теряюсь, я уважаю, наглость в людях, а значит, дед сомнет меня, разжует и выплюнет как бультерьер пластиковую бутылку. Радоваться было нечему, но и погрустить не удалось – принесли лекарство. Это в западных фильмах больных под красивую музыку вызывают к сестринскому пульту, и каждого наделяют таблеткой в индивидуальном пластиковом стаканчике. У нас все намного лапидарнее – на прикроватную тумбочку швыряют целую пластинку Мезима, и сам больной дозирует количество и следит за временем приема. Все кроме деда проделали нехитрую процедуру приема лекарства, дед саркастически усмехнулся и впервые обратился непосредственно ко мне:

–Скушал таблеточку? А ты знаешь, что ты сейчас скушал? Ты знаешь, что эта дрянь из организма выводится в течение ста с лишним лет? Ты о побочных эффектах чего– нибудь слышал? Может, тебе уже диагноз поставили? Ты может на них– палец его эффектно указал на троих соседей –ориентируешься ?Так это зря, они засранцы со стажем, засранцы – ветераны, у них уже иммунитет против мезима выработался, пьют как аскорбинку – для тонуса, а тебе что собственное здоровье не жаль?