Клетка

Моя голова пульсирует с каждым ударом моего сердца. Я словно в агонии. Я ворочаюсь, полностью осознавая, что моя промокшая от пота рубашка прилипает к моей груди. После секунды борьбы с этим я медленно открываю глаза, и яркий галогенный свет заставляет меня снова закрыть их. Я слышу, как кто-то насвистывает заглавную песню к Шоу Энди Гриффита, и я просто хочу, чтобы они заткнулись. Я как дерьмо ошеломлен.

Перевернувшись на бок, я снова открываю глаза и смотрю прямо на гребаные железные прутья. Я сажусь так быстро, что у меня кружится голова, и я хватаюсь за край убитой койки, на которой сижу, чтобы не упасть на залитый мочой бетонный пол. Воздух густой и застойный, от изнуряющей жары. Я сижу в чертовой мексиканской тюремной камере.

– Что за хрень? – кричу я, мой голос разносится по маленькому пространству.

Свист прекращается, и по коридору эхом разносятся шаги.

– Hola, mi amigo, – смеется голос. Перед моей камерой останавливается крупный мужчина. Его коричневая форма пропитана потом, а лицо блестит. – Ми амиго ...

– Хабло Инглес. – Я встаю и пересекаю камеру, хватаясь за прутья.

– Си... – Он прочищает горло. – Ты виноват, – усмехается он, и клянусь богом, если бы я мог протянуть руку через эти решетки и задушить его, я бы это сделал.

– Какого черта я здесь?

– Габриэль. Он говорит, что у тебя ужасный характер. – Он хмурится. – Сказал, что должен был накачать тебя наркотиками. Затащил сюда твою задницу, как мертвую лошадь. – Я сжимаю челюсти и стискиваю зубы. – Не беспокойся... ты будешь здесь всего день или около того. Габриэль сказал, что это единственный способ удержать тебя от нахала с его дерьмом. – Он пожимает плечами. – Сказал, что ему жаль, эсе. – Быстрая ухмылка появляется на его губах.

Мое сердце, кажется, что оно вот-вот вылетит прямо из моей гребаной груди. Не могу поверить, что Гейб поместил меня сюда. Черт... Я сжимаю руль так сильно, что у меня болят суставы. Что, черт возьми, я собираюсь делать? Я отталкиваюсь от прутьев и шагаю.

– Эй, ты хочешь что-нибудь поесть? – спрашивает охранник. – У меня есть сыр с перцем и индейка, гребаный Спем.

– Нет, я в порядке, спасибо. – Я засовываю руку в карман за мобильником, но его, блять, нет. – Черт возьми, Габриэль.

Охранник смотрит на меня.

– О, ты хочешь свой мобильный телефон? Он на зарядке. Габриэль попросил, чтобы он оставался заряженным, сказал, что ты ожидаешь звонка или что-то в этом роде. – Я смотрю на него. – Не волнуйся. Если он зазвонит, я принесу его тебе. – Затем он исчезает из поля зрения.

Когда он возвращается, он тащит металлический ланч-бокс Халка. Он достает сумку Ziploc, открывает ее и откусывает бутерброд.

– Итак, Габриэль… он говорит, что ты corredor de apuestas, чувак, ты – причина того, что Синалоа заработала так много денег. – Он качает головой. – Ты легенда. – Он откусывает еще раз, прежде чем протянуть бутерброд мне. – Уверен, что не хочешь? Сыр Пименто лучший в мире. – Я сажусь на койку и смотрю на него. – В любом случае, – говорит он, набитым едой ртом, – Габриэль говорит, что ты и он друзья. Габриэль крут, чувак, он мне нравится. Он меня до чертиков пугает, но он мне нравится...

Я плюхаюсь на койку и стону, потому что чувствую, что этот парень никогда не заткнется, и, похоже, я застрял здесь, пока Габриэль не решит вытащить голову из своей задницы.

38

Тор

Громкий стук в дверь разбудил меня от мертвого сна. Я сажусь в тот момент, когда дверь распахивается, и в комнату входит мужчина с пистолетом. Меня охватывает паника, и я накрываю собой Кайлу, защищая ее своим телом. Она почти не шевелится от сна.

– Пойдем со мной, – нетерпеливо говорит мужчина. Я оглядываюсь через плечо, но он продолжает смотреть.

Я медленно вылезаю из кровати, стараясь не потревожить Кайлу. Мне не нравится оставлять ее, но лучше ей остаться здесь, в этой постели, чем идти со мной туда, где это будет. Когда я иду по коридору, мой разум вертится вокруг вариантов. Середина ночи. Что, если меня вызвал Хесус? Есть только одна вещь, по которой мужчина зовет женщину посреди ночи. О Боже. Я прижимаю руку к животу, пытаясь его успокоить. Меня проводят к двери кабинета Хесуса, затем мужчина отступает, жестом приглашая меня войти внутрь.

Когда я открываю дверь, глаза Хесуса на мгновение встречаются с моими, прежде чем он бросает взгляд на ноутбук на столе перед ним.

– Она здесь, – говорит он.

– А, хорошо. – Я узнаю этот русский акцент, высокомерное произношение. Почему Ронан звонит Хесусу?

– Виктория, иди сюда, – говорит Хесус.