Клетка

Проплутав пару дней среди многочисленных частных аэропортов юго-западной Англии, Захар Алексеевич Крымский, заслуженный археолог, профессор, доцент кафедры Санкт-Петербургского университета, ректор Института археологии, автор целого ряда книг и монографий, прибыл, наконец, по нужному адресу. В обществе доктора Елизаветы Петровны Изотовой, супруги и ассистента. Это был частный аэродром Святого Луки в Корнуолле, где их и встретил сотрудник университетской администрации Пьер де Валлон. Он передал кому-то туго набитые сумки, а самих усадил в пузатый чёрный автомобиль. Они сразу направились в исследовательский центр при кампусе Тремо, что находился буквально в километре от взлётного полосы.

В середине длинного коридора прибывшие чуть задержали взгляд на табличке CANTEEN, что не осталось незамеченным. Пьер по-мальчишески хлопнул себя по лбу и со словами «ах, да, конечно», открыл дверь и, глянув на часы, спросил, когда ему следует вернуться. Столовая оказалась самой обычной в понимании служителей российской науки. За яичницу расплатились наличными в древней кассе.

Несколько сотрудников лаборатории, довольно возрастных безбородых мужчин и наголо остриженных женщин, приветливо пожали руки, представились, предложили кофе. Присесть, однако, не пришлось – всё пространство огромного полукруглого зала было уставлено грифельными досками, подставками с небрежно набросанными схемами и спиралями на ватмане. Предполагалось, что заказчики будут расхаживать вдоль разрисованных стен и задавать свои вопросы, по старинке тыча маркерами в рисунки, чтобы весь процесс оказался наглядней, ощутимей. Такой подход понравился профессору – кроме того, несмотря на очевидную усталость, он был рад, что не дали повод сменить легкий полуспортивный наряд путешественника на традиционный костюм с галстуком.

Извиняться за плохой английский Захару Алексеевичу давно надоело, поэтому начал он с главного, даже не поинтересовавшись, отчего питерскую кафедру до последнего держали в неведении о ходе исследований.

– Итак, коллеги, я догадался, что представленный материал оказался информативным и работопригодным, если я могу так выразиться. Скажите, наконец, что это было? Вино? Оливковое масло? Человек?

– Полубог, – без тени улыбки ответил высокий старик с выкрашенным ёжиком на голове. – Полубогиня, если угодно. Совсем точно: кровь полубогини.

Все присутствующие молчали и с интересом наблюдали, какой будет эффект. Захар Алексеевич закашлялся, подавляя ожидаемое волнение, но скоро взял себя в руки – ведь были некие предположения, а сам он вообще брал выше… так чего ж теперь…

– Нельзя ли пояснить, коллега? Профессор Мэттью, если я правильно помню?

– Совершенно верно, профессор Захар Крымский. Я могу так называть вас?

– Конечно. Но, думаю, рано или поздно вы перейдете на просто Захар, или Джозеф, как меня окрестила доктор Изотова, а вам будет проще. Меня не удивило бы, если бы вы, профессор Мэттью…

– Просто Мэттью…

– Спасибо. Если бы вы, Мэттью, сказали «полубог», я удивился бы не так сильно. Вы все знаете, кого я имею в виду. Или я что-то неправильно понял?

– Дело в том, – англичанин подошел к жирному изображению ДНК-спирали, положил ладонь на мелкие квадраты, – что вот эти хромосомные пары последние 150 миллионов лет определяли принадлежность к женскому полу любой особи известной ветви млекопитающих.

– С ума сойти, – прошептала Елизавета, ещё сильней сжав локоть мужа.

Крымский долго молчал. Откашливаться ещё раз он счёл неприличным, поэтому просто прохрипел:

– Ну, хорошо, человеческая женщина. В горшке. И хотя, к огромному сожалению, наиболее интригующая версия отпала, все же… хотелось бы знать… что за женщина… Опять же, вы называете её полубогиней. Почему?

– Всё просто, – на сей раз голос подала женщина-генетик. – Чтобы установить вид и видовые качества существа, нам потребовалось определить его геном. Он описывает всю совокупность генов, заключенных в гаплоидном наборе хромосом организмов одного биологического вида. Чтобы понять, какая женщина, пришлось пройти чуть дальше – мы расшифровали генотип, который является уже уникальной генетической характеристикой каждой отдельной особи.

– Вы узнали, кто она? – Крымский почувствовал, как на затылке приподнимаются волосы.

– О, нет. Для этого нужен сравнительный анализ. Семьсот тысяч мужских и женских маркеров, как минимум. И вот здесь наш университет предлагает вашему университету самое широкое сотрудничество, – тихо, но чтобы все слышали, сказала высокая смуглая женщина, незаметно присевшая на стульчике у входа в аудиторию. – Позвольте представиться, мисс Алиса Кроу, доктор наук, археолог.

Профессор почувствовал досаду после такого вторжения в процесс его просвещения, вмешательства явно меркантильного свойства, когда остались ещё недосказанные вещи, которые ему сейчас важней всего другого на свете. Здесь и сейчас. Неужели она уже торгуется?