Клетка для соловья

Доктор – милая женщина лет тридцати быстро всех осмотрела, назначила лечение и постельный режим, а потом ошарашила мужчин:

– Но вообще, господа, это вирус, вам бы тоже избегать контактов, чтобы не заразить окружающих.

Горецкий отвез доктора в поликлинику, подумал и… вернулся в особняк. Комната у него тут есть, ноут с собой. Если придется – поработает удаленно. Раз уж Финн под замком. Ну и присмотрит за всем сразу.

Они столкнулись ночью, в коридоре, ведущем на кухню. У Клеточки кончились морс и чай, жар сушил губы, немного трясло и она решила сходить на кухню. Дом уже знала, свет не включала, просто шла, кутаясь в кофточку, мечтая о чашке горячего чая.

Антону не спалось. Вечером они неплохо посидели с Финном, «дезинфицируясь», потом тот ушел проверить «своих девочек», и лег спать, а Соловей завершил дела, закрыл ноут и решил сходить на кухню – выпить томатного сока, чтобы утром не страдать от похмелья. Дом он знал хорошо, поэтому пошел прямо так – босиком, в одних спортивных штанах, не включая свет.

Они встретились у самой кухни. Антон уже выпил свой сок, зажевал куском сыра и шел назад. А Клеточка в полусне топала на кухню. Толчок – голова наткнулась на препятствие, она отлетела и, наверное, упала бы на пол, но ее поймали сильные мужские руки, прижали к обнаженному торсу, прямо туда, где глухо стучало сердце.

Случись это днем – Горецкий бы выругался про себя и уступил девчонке дорогу. Она бы, наверное, покраснела, извинилась и скользнула мимо, ругая себя за неуклюжесть. Но вокруг была ночь, в его крови плескался хороший коньяк, а ее тормозили сонливость и жар. Поэтому они просто замерли в объятиях друг друга. Она прислонилась лбом к его прохладной груди, он застыл, удерживая ее такую хрупкую и горячую.

Первым опомнился Соловей. Аккуратно отстранился и спросил:

– Плохо стало?

– Пить хочу, – слабым голосом подтвердила Клеточка.

Придерживая девчонку за талию, Горецкий завел ее на кухню, усадил на стул, предупредил:

– Закрой глаза! – и щелкнул выключателем.

Клеточка заморгала, как совенок, и обхватила руками голову, закрываясь от слишком яркого света. Кофта распахнулась, открывая тонкий пижамный топик, облегающий грудь, и трогательно длинную шею. Соловей сглотнул. Лихорадочно блестящие глаза девчонки, сухие, словно обветренные губы и румянец, вспыхнувший на щеках – все это были несомненно признаки болезни! Антон заставил себя отвернуться к чайнику, добавить воды, щелкнуть кнопкой и ровным голосом спросить:

– Тебе черный, или зеленый?

Девчонка вздрогнула, облизала сухие губы и зачем-то кивнула:

– Черный, с лимоном!

Горецкому случалось самому себе готовить чай или кофе, чтобы не отвлекать Фиру Моисеевну от более важных дел, так что он быстро нашел заварку, вынул из холодильника лимон, налил в розетку малиновое варенье. Тут и чайник вскипел.

Пока мужчина хлопотал заваривая чай, Секлетинья положила голову на руки, и смотрела на него не отводя глаз. Наверное, глупо было поехать на реку, и простудиться, зато теперь она видит, как на широкой спине играют мускулы. Как мягкие и довольно тонкие штаны красиво облегают мужские ноги. Интересно, а белье под ними есть? Поймав себя на том, что откровенно пялиться на хм, пятую точку Горецкого, Клеточка нервно сглотнула слюну и закашлялась.

Перед ней тотчас выросла чашка с чаем:

– Холодной водой разбавить? – заботливо спросил Соловей.

Секлетинья выпрямилась, кивнула, пряча глаза. Оказывается, мужские соски плоские, коричневые и их… так хочется потрогать!

Уткнувшись в чашку с чаем, она пила его мелкими глотками, не замечая, что Антон не сводит с нее глаз. Он тоже пил чай, вернее делал вид, что пьет, а сам не мог отвести взора от нежной кожи в свободном вырезе топа. От проступающих под тонкой тканью сосков…

Когда чай кончился, и Клеточка встал, он быстро двинулся за ней, выключил свет и… натолкнулся, на нее, полуослепшую от резкой темноты. Сгреб, прижал, вдыхая запах волос, и не удержался – скользнул по виску губами, а потом хрипло сказал:

– Извини, надо было подождать, пока глаза привыкнут.

Она молча стояла в его объятиях. Не вырывалась, не пищала, только… обняла руками за талию, прижалась горячей щекой к его прохладной груди и слушала стук сердца.

Отпрыгнуть друг от друга их заставил шум шагов где-то вдалеке. Глаза уже привыкли к полумраку, так что Клеточка быстро скользнула к лестнице, и практически бесшумно убежала к своей комнате. Горецкий, подумав, вернулся на кухню, вымыл кружки, налил себе еще чаю и… на кухне появился сонный Финн:

– Не спится? – спросил он, растирая лицо с отпечатком подушки.

– Голова гудит, – дернул плечом Антон, и предложил: чаю налить?

– Да нет, пойду еще пару часиков придавлю, – Марк потянулся, зевнул, выпил воды из кувшина, и ушел в сторону своих комнат.

Но ведь пришел то он… Тряхнув головой, Соловей усмехнулся, похоже железный Финн задремал в комнате у Арины!

Глава 22