Клетка. Грудная клетка (СИ)

Я мотаю головой и отступаю назад, но эта вонь...это смрад...гораздо более мерзкий, чем вонь горелого мяса...забирается в нос. Я отворачиваюсь в отвращении. Это просто плохой сон, мне всё это снится.

- Ешь, сука! – он ставит миску около двери и проходит вперед.

- Кто вы? – страх овладел мной и говорит вместо меня.

- Я тот, кого ты обязана слушаться. Если хочешь, можешь называть меня Хозяин.

- Пошел вон, – выплевываю я, прежде чем подумать о сказанном.

Он делает два больших шага и оказывается рядом. Я с трудом разлепляю тяжелые веки, налитые свинцом. Всего два слова, а я уже чувствую себя невероятно уставшей.

- Что ты сказала? Повтори, – рычит он.

Милый оскал и тонкие губы. Его можно было назвать красивым, если бы не шрам через щеку. Лицо небрежным пятном мелькает перед глазами, а ладони подталкивают к стене, вжимаясь в бедра с силой. Пьяное дыхание вызывает отвращение, и тошнота выходит на передний план, обгоняя возмущение.

- И что вам от меня надо? Что вам сказал Артем? – я стараюсь казаться непоколебимой.

Стена слишком холодная и тяжелая, это словно она наваливается на меня, словно она прижимает его ко мне. Воображение рисует этого человека беспощадным. Его глаза, словно подведенные чернилами, должны быть цвета сточной канавы. Перед глазами все плывет. Я не знаю, это всё дикая жажда или же тот яд ещё доигрывает свой последний акт.

—...делать всё, что захочу.

Я слышу лишь обрывок фразы и не понимаю ее смысла. Мягкий голос никак не вяжется со словами, с этими словами. И когда он снова говорит, разум повторно отключается, рисуя в сознании цвет его одежды. Напряженная ладонь с силой раздвигает ноги, и мой крик застывает в этой темноте.

- Артем сказал, что можно всё.

От бьющего по ушам слова прет канализацией и сгоревшими отбивными. Кажется, где-то совсем близко лежит бита или пистолет. Я хочу протянуть руку и ухватиться за это несуществующие спасение, но даже пошевелиться не могу. И холодные пальцы прямо там, их так много, гораздо больше десяти. Они жгут через ткань белья. Убери. Прекрати-перестань-я-не-могу.

- Мне сегодня безумно скучно. Так что тебе, милая, развлекать меня предстоит очень долго.

Воздух, сотканный из запахов гнили, яблок и перегара, проникает в легкие. От этой вони голова кружится ещё сильнее, и тошнота с триумфом возвращается. Пальцы вдавливаются в меня через ткань, и от боли хочется кричать.

- Да, я знаю, я извращенец, – ухмыляется он.

Я готова, я уже сейчас хочу содрать эту улыбку у него с лица, раздавить её и отдать на съедение собакам. Скотина, шрам у него не просто так, за дело. Ох, как жаль, что его не убили. Не пристрелили к хуям уже тогда, когда бы это не случилось. Его пальцы слишком толстые и потные, одного и так достаточно, чтобы боль накрыла с головой, но эта скотина добавляет ещё три. ТРИ. Через ткань. Тонкой ниткой сморщенного стянутого белья трусики приспущены так, чтобы эта скотина могла трахать меня ими, обмотанными вокруг своих грязных пальцев. И Стальцев позволил бы всё это сделать с Викой.

- Оближи, – рычит он, резко выходя из меня.

Стон облегчения, когда терпкая пытка закончена, летит обратно. Я проглатываю этот стон, запихиваю подальше в глотку, чтобы это облегчение застряло там, чтобы я задохнулась. Я не стану этого делать.

- Делай, что я велю, – настойчивее говорит он, поднося вонючую грязную руку к моим губам.

Я не позволяю себе заплакать. Губы сжаты в тонкую полоску. Подчинение – это не для меня. Этого козла убьют, Андрей просто прикончит его, как и своего “друга” Стальцева. Ну где он? Где хоть кто-то? Почему этого сукина сына никто не остановит?

Ждать дольше пяти секунд этот ублюдок не привык, а потому я одним ударом оказываюсь на ледяном пыльном полу. Щека горит, и по скуле тонкой дорожкой кровь-змея ползет к подбородку. Тут воняет блевотиной и горелым мясом. И липкие пятна спирта заставляют меня вырвать прямо в ноги этому козлу. Кислота жжет глотку, внутренности сейчас выворачиваются наизнанку. Меня рвет от него. Говорят, алкоголь вызывает видения. Интересно, а он способен заставить их исчезнуть? Если да, то дайте мне бутылку рома, я хочу забыться.

- Мерзкая сука, – шипит тварь, отпрыгивая назад. – За это ты заплатишь вдвойне.

Он хватает меня за волосы, не побрезговав нагнуться возле этой желчной массы, и тянет вверх. Теперь я способна на...хоть что-то. И мой максимум – это вымученный вскрик.

- Эй, Рома, иди сюда! – вглядываясь сквозь этот полумрак в мое лицо, кричит ублюдок.

- Ох, Кирилл, что ты хочешь? – знакомый голос приближается, лениво перебирая воздух в легких.

Его зовут Кирилл. Что ж, теперь я ненавижу это имя. А Рома? Это же не... Да, это тот самый дружок Стальцева, которого я не переношу. И сейчас у меня есть основания.

- Ну и? – он опирается о косяк, с ноги открыв деревянную дверь. Такую же вонючую, как и скрипучие половицы.

- Хочешь, она тебе отсосет? – игриво интересуется Кирилл, снова дергая меня за волосы вверх.

- Это не она... – рассматривая меня на свету, в изумлении говорит Рома. – Это не та, идиот!