Клетка и жизнь

Клетки ощупывают все находящееся в пределах их досягаемости (микроокружении), и вдобавок часто деформируют это микроокружение. Они ориентируются по градиентам адгезивности (липкости), твердости-мягкости, и по топографии внеклеточного матрикса — среды, которую они сами или соседние клетки активно формируют. Клетки пихают (Васильевское слово) или тянут другие клетки, избирательно прикрепляясь к их поверхности или через посредство волокон матрикса. Именно эта многообразная механическая активность лежит в основе морфогенеза, то есть постройки сложных структур, тканей и органов, состоящих из многих клеток. Более того, механические факторы, такие, например, как модуль упругости субстрата, к которому клетка прикрепилась, сильно влияют на главные решения, принимаемые клеткой в течение ее жизни. Например, делиться или не делиться или какие гены включить или выключить. И все это, заметим, происходит благодаря функционированию цитоскелета, потому что именно цитоскелет ответственен и за генерацию клеточных движений, и за формирование контактов клеток с внеклеточным матриксом и другими клетками, и, в значительной степени, за способность клеток чувствовать внешние механические воздействия.

Признаюсь, в предыдущем абзаце я несколько перехватил. Нет, все утверждения верны и основываются на результатах опубликованных работ, но работы эти в большинстве своем были опубликованы после того, как наша книжка вышла, так что включить их в нее мы не могли, разве что намекнули кое-где, что так могло бы быть. Васильев просто догадался обо всех этих больших и малых открытиях до того, как они были сделаны, и догадался, думаю, не в последнюю очередь благодаря своему антропоморфному взгляду на клетку. Тут, пожалуй, стоит сказать, что и взгляды Юрия Марковича на природу опухолевых клеток (а это было главным предметом его исследований на протяжении всей научной карьеры) вырабатывались в рамках той же парадигмы. Если у клетки есть душа, то опухолевая клетка — это клетка, которая страдает душевным заболеванием. Вот почему Васильев говорил о психиатрии. Другое дело, что душа клетки в принципе до некоторой степени постижима, и цитоскелет является важной ее частью.

Вернемся к механобиологии. Знают ли авторы, чьи имена справедливо связывают с достижениями в этой области, что многие их открытия были предугаданы Ю. М. Васильевым (как сказал бы Израиль Моисеевич Гельфанд: «Юра! Ведь мы с тобой давно все это понимали»)? Увы, в большинстве случаев, нет. Васильев стал не основателем, а скорее предтечей механобиологии и всего, что с ней связано. И на это есть важные причины. Будучи прирожденным визионером и создателем ярких гипотез, ЮМ прежде всего был скрупулезным и даже педантичным исследователем, который публиковал только то, что считал абсолютно убедительным. Он всегда иронически относился к публикациям даже гипотетического характера, которые не были достаточно обоснованы, говоря, что это «Soviet romantic style». А в то время фактические данные о механике клетки были крайне ограниченны и фрагментарны. Элегантная работа Альберта Харриса, в которой было показано, что клетки действительно прилагают силу к субстрату и могут его деформировать, была опередившим время исключением (мы вставили ее в книжку), но и в этой работе силы не были измерены. Понадобились годы медленного прогресса, чтобы научиться измерять эти силы, прилагать внешние силы к клетке, делать субстраты с заданной эластичностью и паттерном адгезивности, и т. д. Юрий Маркович однажды проиллюстрировал уровень наших знаний о механике биологических процессов чудесной историей, которую не могу не привести. Это не анекдот, а, по-видимому, случай из жизни, и, так как я не слышал его ни от кого, кроме Васильева, думаю, что литературная обработка принадлежит ему самому.

Патриарх науки (физик) отмечал очередной юбилей в окружении молодых коллег. Дело происходило в одной из закавказских республик. Очередной тост он посвятил традиционной теме измельчания молодого поколения. «Разве теперь есть настоящие джигиты? В прежние времена джигит вскакивал на коня, срывал с дерева грецкий орех, клал на седло, оттягивал хер и — трах! — орех расколот!» Тут в восхищенно внимавшей аудитории раздался робкий голос: «Послушай, ты кажется забыл, в какую сторону Он пружинит?!» «Вот так и с клетками, — заключал Юрий Маркович, — надо помнить, в какую сторону что пружинит». Я верю, что, несмотря на рискованную лексику, этот шедевр должен войти в будущие учебники по механобиологии.

Перехожу к спорту

Здесь я хотел бы на самом деле поговорить не о спорте, а просто вспомнить о чем-то, кроме науки. (Кроме неизбежных лыжных прогулок, ЮМ был, кажется, самым неспортивным человеком из всех, кого я знал, и это меня очень утешало.)