Клетка короля

Я начинаю с самого начала. Других вариантов нет.

Мой голос обрывается, когда я описываю, как меня принудили вспомнить Шейда. Фарли опускает глаза – ее боль так же сильна, как и моя. Я продвигаюсь дальше, к нарастающему помешательству Мэйвена, мальчика-короля, который превращал ложь в оружие, используя мое лицо и свои слова, чтобы обратить как можно больше новокровок против Алой гвардии. И всё это время его слабости становились очевиднее.

– Он сказал, что королева оставила много дыр, – говорю я. – Она забиралась к нему в голову, уносила одни куски, заменяла их другими… всё перемешала. Мэйвен знает, что ошибается, но полагает, что таков его путь – и он с него не свернет.

Я ощущаю прилив жара. Кэл, сидя рядом, сохраняет спокойствие, его глаза сверлят дырки в столе. Я осторожно продолжаю.

«Элара отняла у Мэйвена любовь к тебе, Кэл. Он любил тебя. Он сам знает, что любил. Просто любви нет больше и никогда не будет». Но эти слова не предназначены для ушей Дэвидсона, полковника или даже Фарли.

Монфорских офицеров явно больше интересует визит пьемонтцев. Они выпрямляются при упоминании Дарака и Александрета, и я подробно рассказываю об их посещении. Какие вопросы они задавали, как вели себя… вплоть до того, как были одеты. Когда я упоминаю Майкла и Шарлотту, пропавших принца и принцессу, Дэвидсон поджимает губы.

По мере того как я все подробнее рассказываю о пережитом испытании, меня охватывает онемение. Я отстраняюсь от собственных слов. Мой голос звучит монотонно. Мятеж Домов. Бегство Джона. Покушение на Мэйвена. Серебряная кровь, хлынувшая у него из шеи. Еще один допрос, мой и женщины из Дома Хэйвена. Тогда я впервые увидела Мэйвена по-настоящему испуганным, когда сестра Элейн поклялась в верности другому королю. Кэлу. Результатом стало изгнание многих придворных, потенциальных союзников.

– Я пыталась отделить его от Дома Самоса. Я знала, что это они сильнейшие союзники Мэйвена, и я играла на его слабости ко мне. Если бы он женился на Эванжелине, она убила бы меня – так я твердила ему.

Все фрагменты становятся на места. Я краснею при мысли о том, что я – причина этого смертоносного союза.

– Возможно, поэтому он стал искать другую невесту среди Озерных…

Джулиан прерывает меня.

– Воло Самос и так уже намеревался отойти от Мэйвена. Разрыв помолвки был просто последней каплей. Уверяю тебя, переговоры с Озерными длились гораздо дольше, чем ты думаешь.

Он слегка улыбается и подмигивает. Даже если он лжет, мне становится немного легче.

Я быстро перебираю события коронационной поездки – великолепной церемонии, придуманной для того, чтобы замаскировать переговоры с Озерными. Отмена Мер, конец войны, обручение с Айрис. Осторожные попытки добиться благорасположения подданных, заручиться их доверием, чтобы прекратить войну, не прекратив разрушений.

– Серебряные аристократы вернулись ко двору незадолго до свадьбы, и большую часть времени Мэйвен держал меня в одиночестве. Потом состоялась свадьба. Союз с Озерными был скреплен. Затем началась буря… ваша буря. Мэйвен и Айрис бежали, спаслись на поезде… нас разделили.

Это было всего лишь вчера. И до сих пор кажется сном. Адреналин затуманивает битву; мои воспоминания – лишь цвет, боль и ужас.

– Стражи поволокли меня обратно во дворец.

Я замолкаю и медлю. До сих пор не могу поверить в то, что сделала Эванжелина.

– Мэра? – понукает Кэл и легонько касается моей руки. Ему так же любопытно, как и остальным.

Проще смотреть на него, чем на других. Только он поймет, каким странным был мой побег.

– Нас нагнала Эванжелина Самос. Она убила Арвенов и… освободила меня. Выпустила на волю. До сих пор не понимаю почему.

Над столом повисает тишина. Моя главная соперница, девушка, которая грозила мне смертью, человек, у которого вместо сердца холодная сталь, оказалась причиной, по которой я здесь. Джулиан не пытается скрыть изумление: его тонкие брови взмыли до линии волос. Но Кэл, кажется, ничуть не удивлен. Он делает глубокий вдох, и его грудь высоко поднимается. Это… гордость?

Нет сил гадать. Или описывать в подробностях, как умер Самсон Мерандус, который натравливал нас с Кэлом друг на друга, пока мы оба не изжарили его живьем.

– Остальное вы знаете, – устало заканчиваю я.

Такое ощущение, что моя речь продолжалась много лет.

Премьер Дэвидсон встает и потягивается. Я ожидаю вопросов, но вместо этого он открывает шкаф и наливает мне бокал воды. Я не притрагиваюсь к нему. Я в незнакомом месте, где заправляют незнакомые люди. Мой запас доверия невелик, и я не трачу его на тех, кого вижу впервые.

– Наша очередь? – спрашивает Кэл.

Он подается вперед, готовясь задавать вопросы.

Дэвидсон наклоняет голову. Его губы стянуты в тонкую бесстрастную линию.

– Конечно. Полагаю, вы удивлены, что оказались в Пьемонте, и к тому же на королевской авиабазе?

Никто его не перебивает, и Дэвидсон продолжает: