Клетка короля

Только Салин сохраняет спокойствие. Его темные глаза, подведенные черной тушью, резко выделяются на лице.

– И поэтому ваша дочь отпустила террористку? Почему она ради нее убила четырех Серебряных из знатного Дома?

– Четырех Арвенов, которые принесли присягу Мэйвену, – мой голос звучит резко, как щелчок кнута.

Лорд Айрел переводит взгляд на меня, и я, пылая внутренним огнем, готова подняться с места. Это мои первые слова как принцессы, первые слова, произнесенные заново обретенным голосом.

– Четырех солдат, которые задушили бы вашу природу по приказу проклятого короля. Вы оплакиваете их, милорд?

Салин с отвращением хмурится.

– Я сожалею о потере ценного заложника, только и всего. И да, я сомневаюсь в разумности вашего решения, принцесса.

«Еще капля издевки в твоем голосе, и я отрежу тебе язык».

– Решение было моим, – спокойно отвечает отец. – Как вы и сказали, юная Бэрроу была ценным заложником. Мы забрали ее у Мэйвена.

«И выпустили на площадь, как вырвавшегося из клетки зверя». Интересно, скольких солдат Мэйвена она убила в тот день. Достаточно, по крайней мере, чтобы план отца не сорвался. Чтобы прикрыть наше собственное бегство.

– А теперь она неизвестно где! – настойчиво говорит Салин.

Он постепенно утрачивает самообладание.

Отец не выказывает никаких признаков интереса. Он констатирует факт.

– Она, разумеется, в Пьемонте. И, уверяю вас, Бэрроу причинила бы гораздо больше вреда под властью Мэйвена. Наша задача – уничтожить его, а не заниматься радикалами, которые и так обречены на провал.

Салин бледнеет.

– Провал? Да они удерживают Корвиум. Они контролируют значительную часть Пьемонта, используя Серебряного принца как марионетку. Если это, по-вашему, провал…

– Они пытаются уравнять силы, которые по сути своей не равны, – холодно отзывается моя мать, и в ее словах звучит истина. – Стремиться к невозможному балансу – это глупо. И закончится кровопролитием. Рано или поздно закончится. Пьемонт восстанет. Норта опрокинет Красных дьяволов. Мир продолжит вращаться.

Мамин голос как будто прекращает все споры. Как и отец, она откидывается на спинку трона, вполне довольная собой. В кои-то веки не слышно привычного шипения змей. При ней только черная пантера, которая мурлычет под маминой рукой.

Отец продолжает, желая нанести решающий удар:

– Наша цель – Мэйвен. Озерный край. Если разделить короля и его нового союзника, он окажется уязвим. Предельно уязвим. Вы поддержите нас в наших стремлениях вывести яд из жил государства?

Салин и Джеральд медленно переглядываются через пустое пространство, которое разделяет их. Мои жилы наполняет адреналин. Они склонят колени. Должны.

– Вы поддержите Дом Самоса, Дом Лариса, Дом Леролана…

Чей-то голос прерывает его. Женский голос. Он звучит эхом – из ниоткуда.

– Вы говорите за меня?

Джеральд стремительно разворачивается. Все в зале ахают, в том числе я, когда между Айрелом и Хэйвеном прямо из воздуха возникает третий посол. Женщина. Ее Дом появляется у нее за спиной – человек десять в красно-оранжевых одеяниях, цвета закатного солнца. Цвета взрыва.

Мама вздрагивает. Впервые за много лет она по-настоящему удивлена. Адреналин у меня в крови превращается в лед.

Глава Дома Леролана дерзко делает шаг вперед. Вид у нее суровый. Седые волосы собраны в аккуратный пучок, глаза пылают, как расплавленная бронза. Эта пожилая женщина не знает, что такое страх.

– Я не стану поддерживать короля из рода Самоса, пока жив наследник Калоров.

– Мне не померещилось, что я почуяла дым, – бормочет мама, снова кладя руку на голову пантеры. Та немедленно напрягается и встает, выпустив когти.

Женщина лишь жмет плечами и улыбается.

– Ну, Ларенция, теперь ты меня видишь.

Ее пальцы отбивают легкую дробь на бедре. Я внимательно слежу за ними. Она – истребитель, способный уничтожить что угодно одним прикосновением. Если она подойдет достаточно близко, то может взорвать сердце в моей груди или мозг в черепе.

– Я королева…

– И я тоже, – говорит Анабель Леролан и улыбается еще шире.

На ней красивый наряд, но ни драгоценных камней, ни короны нет. Никакого металла. Я стискиваю кулак.

– И мы не отречемся от моего внука. Трон Норты принадлежит Тиберию Седьмому. Наш венец – огненный, а не стальной.

Ярость отца подобна грозе. Он встает с трона, сжав кулак. Металлические балки зала гнутся и стонут от мощи его гнева.

– Мы договорились, Анабель! – рычит он. – Бэрроу в обмен на вашу поддержку.

Она лишь моргает.

Даже издалека я слышу, как мой брат шипит:

– Вы забыли, каким образом Гвардии удалось взять Корвиум? Вы не видели, как ваш внук сражался со своими сородичами в Археоне? Разве королевство может теперь пойти за ним?

Анабель и бровью не ведет. Ее морщинистое лицо остается спокойным, открытым и терпеливым. Добродушная пожилая женщина с виду – но ярость исходит от нее волнами. Она ждет, когда брат продолжит, но он молчит, и Анабель склоняет голову набок.