Клетка короля

Подо мной как будто качнулся пол. Нужно очень много воли и гордости, чтобы усидеть на холодном и суровом троне. «Ты – сталь, – говорю я себе. – Сталь не ломается и не гнется». Но я уже чувствую, как кланяюсь, уступая желанию отца. Он в мгновение ока продаст меня, если это поможет ему сохранить корону. Королевство Разломов, королевство Норты… Воло Самос ухватит всё, до чего сумеет дотянуться. Если трон Норты недостижим, он пойдет на что угодно ради Разломов. Даже если придется нарушить слово. Еще раз выставить меня на торг. Я вздрагиваю. Я думала, это всё в прошлом. Теперь я принцесса, а мой отец – король. Больше не нужно ни за кого выходить замуж ради короны. Корона – в моей крови, во мне.

«Неправда. Ты по-прежнему нуждаешься в отце. В его имени. Ты не принадлежишь себе».

Кровь грохочет в ушах, ревет, как ураган. Я не в силах взглянуть на Элейн. Я обещала ей. Она вышла за моего брата, чтобы мы, все трое, никогда не разлучались. Она выполнила свою часть договора, и что теперь? Меня отправят в Археон. Она останется здесь с Толли, в качестве его жены, и в один прекрасный день станет королевой. Мне хочется кричать. Разломать проклятый трон под собой на куски и искромсать всех присутствующих в зале. В том числе себя. Я не могу. Не могу так жить.

Несколько недель непривычной свободы – почти свободы… Я не отрекусь от нее. Не стану жить, повинуясь чужим амбициям.

Я дышу носом, стараясь держать гнев под контролем. У меня нет богов, но я молюсь.

«Откажись. Откажись. Откажись. Пожалуйста, папа, откажись».

Никто на меня не смотрит – и то хорошо. Никто не видит, как я медленно схожу с ума. Все глядят лишь на моего отца и ждут его решения. Я пытаюсь отстраниться. Сложить свою боль в коробку и убрать ее подальше. На тренировках и в бою это несложно. А сейчас – почти нереально.

«Конечно, – голос в моей голове грустно смеется. – При любом раскладе твоя дорога всегда вела к трону Норты». Я была создана, чтобы выйти за принца Калора. Телом и душой. Сотворена. Как строят замок или гробницу. Моя жизнь никогда не принадлежала мне и не будет принадлежать.

Слова отца вгоняют гвозди в мое сердце. За каждым из них следует взрыв кровавой тоски.

– За королевство Норты. И королевство Разломов.

24. Кэмерон

Морри понадобилось больше времени, чем другим заложникам.

Некоторые поверили сразу же. Другие держались несколько дней, упрямо цепляясь за вранье, которым их пичкали. «Алая гвардия – скопище террористов, Алая гвардия – зло. Алая гвардия сделает вашу жизнь еще хуже. Король Мэйвен освободил вас от войны и освободит от других забот». Извращенная полуправда-полуложь, ставшая орудием пропаганды. Я понимаю, отчего эти ребята – и столько других людей – купились. Мэйвен воспользовался наивностью Красных, которые не знали, что такое быть жертвой манипуляции. Они видели перед собой Серебряного, который, в отличие от своих предков, выслушивал людей, веками живших в пренебрежении. Он воплощал надежду, за которую так хочется уцепиться.

Бойцов Алой гвардии не назовешь идеальными героями. Они, мягко говоря, не без изъяна, они отвечают на угнетение жестокостью. Ребята из легиона «Кинжал» по-прежнему смотрят на них с опаской. Это просто подростки, которых из одних окопов перебросили в другие. Разумеется, они держат ухо востро.

Морри по-прежнему полон дурных предчувствий. Из-за меня, из-за моей способности. Мэйвен объявил, что Гвардия убивает таких, как я. И, как бы ни старался мой брат, он не может выкинуть из головы эту мысль.

Пора завтракать. Когда мы принимаемся за горячую овсянку, я готовлюсь к обычным вопросам. Нам нравится есть на траве, под открытым небом. Перед нами тянется тренировочное поле. После пятнадцати лет в трущобах каждый порыв свежего ветра кажется чудом. Я сижу, скрестив ноги. Мой темно-зеленый комбинезон стал мягким от носки и бесчисленных стирок.

– Почему ты не уйдешь? – спрашивает Морри, сразу приступая к делу. Он трижды помешивает кашу по часовой стрелке. – Ты не приносила присягу Алой гвардии. У тебя нет никаких причин здесь оставаться.

– Зачем ты это делаешь? – я постукиваю по его ложке своей. Глупый вопрос, попытка оттянуть неизбежное. У меня нет для Морри хорошего ответа, и мне неприятно, что брат заставляет меня задумываться.

Он жмет узкими плечами.

– Я люблю порядок, – бормочет он. – Дома… ну, там, конечно, нам жилось ужасно, но… – он снова принимается мешать кашу, скребя металлом о металл. – Ты же помнишь режим, свистки…

– Да, – они мне до сих пор снятся. – Неужели ты по ним скучаешь?

Морри фыркает.

– Нет, конечно. Просто… не знаю, что будет дальше. Я не понимаю такой жизни. Это… как-то жутко.

Я зачерпываю ложкой кашу. Густую и вкусную. Морри отдал мне свою порцию сахара, и все неприятные ощущения тонут в сладости.

– Наверное, все так себя чувствуют. Наверное, поэтому я и осталась.