Кляксы

И только после этих слов я всё понял. Мне даже смешно стало, и я решил перевести всё в шутку. Но она ещё больше обозлилась.

– А, тебе ещё смешно?! Это вместо того чтобы извиниться!

Я попытался объяснить ситуацию, хотя внутри кипело раздражение. Она не хотела понимать элементарных вещей, но при этом требовала, чтобы понимали её! Я пересилил себя, всё-таки обнял Лену и попросил прощение за то, что она сама себе навыдумывала. Всё это я объяснил себе тем, что до этого дня ни разу не задерживался на работе, и она просто не привыкла к такому графику. Всё улеглось и забылось. А потом и она извинилась и попросила, чтобы в следующий раз я её предупреждал. Я пообещал. Отныне старался перед тем, как положить трубку, давать ей объяснения. Поначалу для меня это было дико, но потом я свыкся. Я любил свою жену, и она всегда казалась мне необыкновенной! Угрюмая мысль насчёт того, что я женился не на той женщине, никогда не приходила мне в голову. Я старался всегда думать о хорошем, что всё непременно можно исправить. Она ещё не раз на меня обижалась, и всё по пустякам, а потом сама же просила прощение. Мне было её жаль. С таким характером было тяжело жить, по крайней мере, мне, а уж каково ей, я боялся даже представить! Каждое моё слово принималось ею в штыки, потому что смысл резко коверкался, и я становился виноватым даже в том, что она родилась. Мне было тяжело с Леной, иногда возникало желание развернуться и уйти, причём навсегда, но разве это могло её изменить? Вместо того чтобы посмотреть с другой стороны, она видит в этом причину обвинить меня в безразличии к ней. Я держался… А потом всё-таки рассказал маме. Сначала она промолчала, но потом вздохнула и сказала: «Это твоя жена, тебе и решать. Брак – это прежде всего терпение и понимание. Если этого нет, то никакая любовь не поможет».

А я вдруг ответил, что не уверен, была ли эта любовь вообще…

Я так и не рассказал маме о том роковом случае, потому что теперь точно знал, что ничего судьбоносного в той встрече не было! Зачем попусту бередить ранимое материнское сердце, тем более что предположения мне сейчас меньше всего были нужны. Хватало жены, которая при каждой ссоре не упускала момент напомнить мужу о том, что он спас ей жизнь не просто так.

С тяжёлым сердцем я возвращался от мамы домой, и в очередной раз вспомнил тот день, когда шёл за ней след в след… и всё-таки не переубеждал себя, что ошибся. Нет! – не мог я ошибиться, тем более что она сама потом меня нашла.

Дома, когда она встречала меня, целовала, я только убеждался в том, что люблю её и мне не нужна другая. И мы опять становились счастливой семьёй! Я узнавал её заново, но уже с другой стороны и, казалось, что как-то иначе начинал любить её. На самом деле просто пытался себя успокоить… Потому что вскоре произошло то, что я не смог оправдать и простить.

Утром, когда она провожала меня на работу, я предупредил, что, возможно, задержусь, потому что будет много пациентов. Другой стоматолог приболел, и в связи с этим вся запись к нему переводится ко мне. Она вздохнула, заботливо сказала, что нельзя так много работать, надо больше отдыхать и уделять иногда внимание своей жене и попросила позвонить. Потом пообещала, что сама постарается не названивать. Я поцеловал её, поблагодарил за понимание, терпение и ушёл.

Настроение в тот день у меня было превосходное! Я был уверен, что даже загруженный работой день будет лёгким. Людей оказалось больше, чем достаточно, что немного расстроило меня: на завтра не хотелось оставлять, а сегодня я боялся, что не успею всех принять. И всё-таки во второй половине дня среди этой суматохи я нашёл возможность и позвонил Лене. Она тоже была ещё на работе и очень обрадовалась звонку. Спросила, что приготовить на ужин, я замялся и оставил эту привилегию ей, как хозяйке. Потом сказал, что люблю, и извинился за то, что не знаю, во сколько приду домой. Попросил её не ждать меня, если вдруг задержусь. Она опять тяжело вздохнула, сказала, что скучает и не сможет без меня уснуть. В это время ко мне в кабинет вошла пациентка, я сделал знак, чтобы она вошла, продолжая разговаривать с женой. В коридоре женщины громко разговаривали и смеялись, и Лена, видимо, тоже это услышала и вдруг спросила:

– Ты где?

Я удивился, не поняв её вопроса.

– Как где, на работе, – чётко сказал я.

– Ты уверен? – переспросила Лена.

– Ну, если я не с тобой, значит, на работе, – отшутился я.

– А что это за смех?

– Это в коридоре. Представляешь, у меня сегодня все пациенты женщины! – не подумав, поделился я и засмеялся.

– Представляю… – как-то глухо сказала она.

Я посмотрел на пациентку, которая уже сидела в кресле, и сказал, что мне некогда. Разговор с женой показался мне вполне нормальным, она даже чмокнула меня в трубку. Настроение немного улучшилось, и я продолжил работу.