Клятва чести (ЛП)

Комната была щедрой по стандартам мотеля — две чуть большие односпальные кровати, разделённые тумбочкой с двумя ящиками и отделкой коричневого лака. На испачканной водой верхушке сидела гусиная шея для чтения, пыльный оттенок. Ванная комната была вырезана из зоны туалета — рядом с раковиной застрял маленький туалет, душевая кабина площадью два с половиной квадратных фута и одинокий верхний свет. В шкафу было несколько изогнутых проволочных вешалок и больше ничего.

Ни она, ни Уэс ничего не взяли из своих дорожных сумок, кроме туалетных принадлежностей.

— Нужна помощь? — спросила Уэс.

— Я поняла, — сказала Эвин, не глядя на Уэс.

Она сидела на дальнем конце кровати во время их обеда на вынос, обеда, который она делила сто раз в сотне неописуемых комнат, как эта. Однако она никогда не была так благодарна за коробку с пиццей, которая была открыта между ними, как она была сегодня вечером — каждый раз, когда она смотрела на Уэс и вспоминала, как она выглядела медленно кружащейся под водой, она хотела прикоснуться к ней. Просто чтобы убедиться, что Уэс было тепло и безопасно. Она собрала мусор и встала.

— Нужно что-нибудь?

— Нет. Я собираюсь принять ещё один душ.

— Всё ещё холодно?

Уэс ухмыльнулась.

— Я не совсем уверена. Чувствую себя так, но это может быть только моё воображение.

Эвин проверила термостат на стене над комодом, старинный клён пятидесятых годов с деревянными ручками на ящиках и шатким зеркалом. Семьдесят градусов. Комната была поджаренной.

Уэс всё ещё не полностью выздоровела.

— Не торопитесь — используйте всю горячую воду, если вам нужно. У меня всё в порядке.

— Ладно. — Уэс встала, посмотрела на дверь. Фризон беспокойства пронзил её нервные окончания. Она никогда не думала о том, чтобы быть одна, но не хотела, чтобы Эвин вышла из этой двери. Она ходила по комнате в течение десяти минут, за которые Эвин ушла за пиццей, и не смогла расслабиться, пока Эвин снова не появилась, в её глазах вспыхнула искорка, когда она подняла коробку с пиццей наверх, как трофей. Она выглядела яркой, живой и сексуальной. Уэс подавила волну жара, стекающую по её бёдрам. — Так что я увижу вас через несколько минут.

— Правильно. — Эвин потянулась к ней сзади и нащупала дверную ручку, её взгляд был прикован к Уэс. — Я буду здесь.

Уэс первой нарушила зрительный контакт и скрылась в ванной. Секунду спустя в душе появилась вода. Эвин представила, как Уэс выползает из одежды и обнажается в жару. Она видела достаточно тела Уэс через то тонкое влажное белое полотенце в раздевалке, чтобы понять, как именно Уэс будет выглядеть голой. Обычно у неё не было проблем с наполнением своих фантазий женщинами, которых она знала, но она прогоняла соблазнительный образ тела Уэс из своего разума. Она не хотела фантазировать о ней. Она хотела поцеловать её. Она почти имела — и тогда, если бы они были ближе. Она довольно много практиковалась, читая глазами женщин, и она видела желание у Уэс. Тем не менее, у неё не было такой плохой идеи дольше, чем она могла вспомнить. Спать с Луизой, когда она не была на сто процентов, не держала свечу от безумия поцелуя с Уэсли. У Уэс несколько часов назад был серьёзный шок — она чуть не утонула. Она была уязвима. Физически истощена.

Побоями и ушибами. По её собственному признанию, не совсем на вершине её игры. Ей не нужно, чтобы Эвин приходила к ней — ей нужен был крепкий ночной сон и, возможно, разговор с кем-то о том, что произошло. Эвин не была одной из тех агентов, которые находили психологическую поддержку навязчивой или угрожающей. Её старшая сестра была психологом и одним из лучших слушателей, которых она когда-либо встречала. Она узнала, когда боролась с проблемами идентичности, с которыми сталкиваются все подростки, которым помог разговор с её сестрой. И когда она сказала Крис, что она лесбиянка, её сестра была крутой. Чёрт, она говорила с Гари, когда всё стало по-настоящему волосатым — когда стресс, безумные графики и отсутствие личной жизни начали сводить её с ума. Она хотела, чтобы Уэс получила любую помощь, в которой она нуждалась, и сделать шаг ей не стоило. Эвин надела куртку Уэс не столько потому, что ей хотелось сохнуть на всё ещё падающем снегу, но потому, что ей нравилось её носить.

Необычная близость для неё — ношение чужой одежды. Глупо, но никто не должен был знать. Куртка была немного большой. Плечи Уэс были чуть шире, руки чуть длиннее, но она была не намного больше, а их тела не могли бы соединяться друг с другом. Грудь Уэс была как раз того размера, который идеально подходил для их туловища.

Бёдра Уэс были достаточно длинными и плотными, чтобы обхватить её, не оставляя промежутков между ними.