Клятва на мизинцах

Стейт вырывает телефон из рук Райдера. Его сердитый взгляд мгновенно

превращается в искреннею улыбку, когда он снова смотрит на Роу и часть плеча мисс

Тами.

— Когда вы, ребята, вернетесь домой? — спрашивает она с надеждой в голосе.

— Поздно ночью, — немедленно отвечает он. — Вы будете уже под одеялком и

спать сладким сном, но утром мы будем делиться вафлями.

— Поп-тартс обещание?

— Поп-тартс обещание, милая.

— Люблю тебя, Роу.

— Тоже люблю тебя.

Мы заканчиваем разговор и снова сплетаем наши руки.

— Тебе должно было быть где-то шестнадцать? — спрашивает мама Стейта.

Я наконец-то обретаю свой голос. Никто и никогда не смеет тронуть Роу.

— Что, что, Марта?

— Тебе должно было быть около пятнадцати, когда она появилась у тебя?

Стейт хочет как-то ответить, но я сжимаю его руку, чтобы остановить.

— На самом деле, нет. Роу — одна из ТЕХ девочек сирот. Мисс Тами и я взяли ее

после того, как она перенесла невообразимое насилие.

Я не перестаю смотреть на нее.

— Еще есть вопросы?

Приносят нашу еду, и я начинаю с таким стремлением ее есть, как никогда раньше.

Между поеданием лобстера Мама Пити сводит разговор к футболу. Каждый, кажется, достиг профессионализма в том, чтобы отвлекать от реальных разговоров о жизни и

отстаивания правильных вещей. Впервые я понимаю, что усыновление Стейта, не было

таким простым, каким казалось на первый взгляд.

Он поглощает свою еду, но не отпускает меня. Он кормит меня кусками своего

стейка каждый раз между быстрыми поцелуями в мою щеку. Стейт подходит больше мне, а не его семье.

Прежде чем я забираюсь в машину его папа обнимает меня,. Марта остается на

заднем плане. Стейт не пытается ее обнять или хотя бы сказать до свидания, даже если

они увидятся только утром.

— Мне жаль, — он хлопает дверью и подносит телефон к уху, больше не пытаясь

что-то объяснить. Его костяшки пальцев белеют вокруг руля.

— Я сказал тебе с уважением относится к ней, и тебе не нужны причины такого

отношения, я требую к Бейлор уважения, — его голос звучит резко и жестко. — Ты была

бессердечной сукой, мама. Я ненавижу это говорить, но ты стала тому причиной. Я не

хочу получать от тебя известия, пока ты не извинишься.

Я слышу ее голос на другом конце телефона.

— Мне все равно, — отвечает Стейт. — Или ты извиняешься или ничего. Я не хочу

ничего слышать о тебе пока ты этого не сделаешь. Поняла?

Он бросает телефон на консоль, ударяет по рулю, а затем бросает кепку на заднее

сиденье.

— Стейт, ты не должен был.

— Чертова сучка, — рычит он.

— Не делай этого. Ты испортишь все, что у тебя есть со своей семьей.

— Ты моя семья и это все, что мне нужно. Конец истории.

Я знаю, что должна что-то ответить, но слова не находятся. Он защищает меня.

Единственный способ исправить это — уйти, но я эгоистична и никогда этого не сделаю.

ДВАДЦАТАЯ

Когда мы заходим в дом, там темно и тихо. Мы стараемся не шуметь, добираясь до

моей спальни. Я благодарна за свою личную ванную комнату примыкающей к моей

спальне, поэтому включив свет, я закрываю дверь.

— Мне нужно приготовиться ко сну, — говорю я.

Стейт сидит на краю моей кровати, уткнувшись в руки лицом. Сейчас мое сердце

болит за него, и я хочу унять его боль. Но это трудно сделать, так как боль сперва нас

объединила. Я сбрасываю свою одежду в которой была на игре и надеваю белую майку, после умываюсь и наношу увлажняющий крем.

— Могу я войти? — звучит легкий стук в дверь ванной.

Я открываю дверь, распределяя последний лосьон. Наши взоры соединяются, где у

него пылает огонь. Его руки перемещаются на мою талию, запутываясь в линии трусиков, прежде чем он поднимает меня, чтобы посадить на стойку. Он смотрит мне в глаза, не

пользуясь преимуществом близости моего рта.

— Я, блядь, буду защищать тебя от всего.

— Это приносит тебе боль, — я провожу пальцем по линии его челюсти.

— Мне чертовски больно, что у кого-то хватило смелости так с тобой говорить.

— Я уже большая девочка, — улыбаюсь ему я.

— Никто не будет относиться к моей королеве неуважительно, — он кладет руки по

обе стороны от моих бедер ладонями вниз.

— Спасибо, — я беру его лицо в свои руки.

Наши губы соединяются, и мы начинаем целоваться сильно и отрывисто. Слишком

много времени прошло с тех пор, как мы были наедине. Я вступаю с ним в игру, беря

контроль. Прижавшись к нему, я подсовываю попу на край столешницы.

— На поле ты был чертовски сексуален, Стейт.

— Это была лучшая игра в моей жизни. Как будто в моем мире все стало на свои

места.

— В моей тоже, — я улыбаюсь. — Я даже немного узнала о футболе.

— Расскажи, — он отступает, все еще сжимая мои бедра.

Я закусываю губу и на секунду задумываюсь.

— Есть четыре четверти, твоя работа — уничтожить наступление, у нападения есть

четыре попытки, и это хорошо, когда ты вырубаешь квотербека.

— Четыре попытки сделать что?

— Честно говоря, ты никогда не позволяешь мне увидеть эту часть, — я покусываю

нижнюю губу.

— Это к лучшему, — он гулко смеется. — Даже очень, моя Королева.

— Я готова, — шепчу я, прижавшись своим лбом к его и зажмурив глаза.

— Бейлор, — мое имя срывается с его губ сексуальным тоном.

— Я уверена. Ты мне нужен.