Клятва на стали

– Учесть пределы ее измены. Да, Нийян нарушила ваш договор, но это все ее прегрешение. Много ли ваших Кентов без единого вопроса приняло бы предложение Шатуна или сдало тебя мне? С тобой опасно связываться, а ей хватило смелости совершить это не таясь. Ты должен уважить ее пиетет к тебе. Шакалы питаются чем придется; Нийян Красные Ногти не шакал.

– Из этого мне все равно не ясно, сколько она запросила.

– Да, – согласился Волк, трогаясь с места. – Это верно.

Я шагнул вперед и глянул на улицу, где Нийян и ее люди уже сворачивали в проулок. В последний миг мне померещилось, что изрисованное хной женское лицо обернулось в мою сторону. Затем она скрылась.

Может быть, это и была цена? Сохранение территории за Нийян и жизни за мной?

Мне вдруг захотелось догнать ее и спросить, насколько далеко зашла бы она, не подставь меня Волк с гибелью Щура; сыграло бы роль, разделяй нас месяц или десять? В душе мне хотелось верить, что да.

Волк вел меня к центру площади. Мостовая почернела от угольной пыли, от грязи кузнецов, населявших Ржавые Воды. Воздух загустел от железа, воды и сажи. В сочетании с жаром, причиной которого были погода и близость неустанно работавших кузниц, могло показаться, что мы идем через копи. Я глянул для верности вверх и различил над головой ползучие кляксы средь звездных россыпей. Тучи, катившиеся на северо-восток из степей и принесшие зной, но ни капли дождя.

В Илдрекке стояло лето. Скверное время для жизни в городе. Стены подвальных таверн покрываются испариной, покуда Кенты сидят в сырости, пьют, точат клинки и лелеют свои обиды. За слово, которое двумя неделями раньше аукнулось бы косым взглядом, мужчины и женщины теперь готовы убить, а ненадежнейший слух обретает силу факта. Больше трупов в проулках – больше поводов Крушакам ставить Круг под свои дубинки.

Плохая пора для спасения организации; идеальное время для ее потери.

Волк остановился у ряда низких деревянных ящиков с землей, поставленных посреди площади. Цветы, поливки и Ангелы знают что еще – лишь бы умерить зной и оправдать существование общественного сада. Волк поставил ногу на угол одного.

– Я должен взглянуть на меч, – изрек он.

– Нет. – Я завел руку за спину и положил на парусину.

– Как брату Бронзы по оружию мне полагается…

– Как человеку, которого подставили, мне полагается послать тебя к гребаной матери. Я бился за него с другим Серым Принцем и не собираюсь отдавать тебе.

– Я хочу просто посмотреть.

– Ты не заслужил этой привилегии.

– Привилегии? – Волк глухо топнул в землю. – Я Деган! Если кто-то имеет право увидеть клинок Бронзы, не говоря уже о том, чтобы нести, то это я!

– Хочешь взглянуть? – Я приставил палец к груди Волка и приблизил лицо. – Подержать? Тогда не просто попроси, а скажи, зачем все это устроил – возню, подставу, шантаж, и я подумаю. Потому что без очень серьезной причины у тебя столько же шансов получить мою помощь и взять этот меч, как у меня – стать императором.

Волк, не отводя от меня глаз, сграбастал мой палец. Я приготовился услышать хруст, сопровождающийся дикой болью. Взамен он оттолкнул и его, и меня целиком.

– Я не просил взглянуть, потому что не мог быть уверен в ответе. И потому что подозревал, каким он будет.

Он выпустил мою руку. У меня осталось впечатление, что в иных обстоятельствах он оторвал бы ее и многое другое.

– Ты выискивал Дегана после пожара в Десяти Путях, – продолжил Волк. – Потом перестал. Мне это говорит о том, что ты либо потерял след, либо решил по нему не идти. Так или иначе, я знал, что с учетом ваших отношений просьбы о помощи будет мало – мне придется завладеть твоим вниманием.

– И замочил для этого Щура?

– Но ведь сработало? Иначе мы вряд ли стояли бы здесь и беседовали.

С этим я не мог поспорить.

– Ну и зачем тебе понадобился Деган? – Я подошел к ближайшей клумбе и присел на угол.

– Я ответил на твой вопрос, зачем я убил Щура. – Волк покачал головой. – Теперь показывай меч. После этого отвечу на остальные.

Секунду поколебавшись, я снял сверток и положил на колени. К моменту, когда я развязал веревку и начал разворачивать парусину, Волк уже нависал надо мной. Как только я снял последний лоскут, он задержал дыхание.

– Во имя звезд, – пробормотал он, – что с ним случилось?

Я провел пальцами по лому, когда-то бывшему мечом Дегана. Закопченный, обугленный, тот выглядел хуже, чем был, и потерпел серьезный ущерб. То, что когда-то было изящным клинком лунной стали, превратилось в нестоящую железку, брошенную в темном проулке после поражения в поединке. О да, меч оставался ровным, и режущая кромка казалась острой под всеми наносами, – в конце концов, то была сталь с Черного острова, для порчи которой необходимо нечто большее, чем просто пожар, однако никто не принял бы его за оружие Дегана с первого и даже второго взгляда. Я не узнал в нем знакомую вещь, пока не различил следов бронзовой отделки на изуродованной гарде, пока не стер с основания клинка грязь и не увидел одинокую слезу, вытравленную на стали. И даже после этого сомневался, покуда Щур не объяснил, где и как раздобыл его.