Клятва на стали

Без лишних церемоний я бросил рапиру и кинжал на ковер. Если бы Волк желал моей смерти, то давно бы прикончил меня в пути. Угроза таилась не в наших клинках, а только в том, что я вошел в комнату.

– Ножи тоже? – спросил я, подняв левую руку и указав правой на сапог.

– Не вижу надобности, – ответил Волк.

Ай-ай.

Никто из нас ни словом не обмолвился о мече у меня за спиной.

– Как прикажешь тебя называть? – осведомился я. – Волком или Серебряным Деганом?

– Как угодно, – пожал плечами Волк.

Я прислонился к стене и скрестил руки, пытаясь выглядеть Серым Принцем и украдкой вытереть взопревшие ладони о дублет. Я посмотрел на Нийян и скорбно спросил:

– Сколько?

Нийян помотала головой.

– Ты думаешь, я сделала это ради денег? – Она свела ладони и сделала жест, как будто бросила что-то в мою сторону, тем самым показывая, что расторгает наш союз и наш Замо́к. – Ты не Серый Принц, Дрот, хотя и казался им пару месяцев назад. Страховать тебя очень быстро стало довольно накладным делом. Мне это ни к чему, коли он шарится по моим границам.

Она указала большим пальцем на Шатуна, который по-прежнему сидел тихо с девчонкой на коленях.

У меня засосало под ложечкой. Я всегда ценил Нийян выше прочих Тузов. Она, как я сам, начинала без всяких связей среди Кентов и сумела выбиться в люди благодаря таланту и решимости. Нийян была умна, когда доходило до улицы, и ее мнение имело вес. Если она сочла, что моя звезда закатывается, то мне не хотелось думать о том, чем это обернется для меня в ближайшие месяцы.

Правда, ей я ответил бесцветным выражением лица и словами:

– Значит, моя голова в обмен на тишину на границе? Я дал бы тебе намного больше за много меньшее.

– О нет, я предложил щедрее, – подал голос Шатун.

Второсортный Туз поднял бокал, и кольца негромко звякнули о стекло.

– Но Нийян отказалась. – Он пригубил и удовлетворенно улыбнулся, хотя мне показалось, что это не имело никакого отношения к вину. – Два месяца назад я посулил ей половину кордона за твою голову на блюде, но она сказала…

– Твои неудачные попытки подкупа никого не интересуют, – мягко вмешался Волк, отрезая новый кусок мяса. – Хочешь погавкать, кобелек, – ступай на улицу, а иначе заткнись.

Непринужденная улыбка Шатуна исчезла, сменившись мрачной миной. Что до девицы, та неприметно соскользнула, пересекла комнату и устроилась на постели в дальнем углу.

Умница.

– Это мое лежбище, – произнес Шатун, подавшись вперед, – и моя организация. Ты находишься в моем доме, Серебро, и даже не думай, что если повесил меч, то вправе указывать, что мне делать, а тем более говорить. – Шатун ткнул пальцем в мою сторону. – Не коснись меня, ты не загнал бы в угол это дерьмо так легко и просто. Я…

– Не учи волка охотиться, – перебил его Деган. – Если бы я не воспользовался тобой, то нашел бы другую шавку, столь же полезную.

– Я никому не шавка, ты, надутое азаарийское отродье!..

Меч Волка молниеносно покинул ножны и уперся в горло Шатуна. Вдали взвизгнула девка. Шатун оцепенел.

– Мой народ, – холодно сообщил Волк, – чрезвычайно чувствителен к родословной. Мы не жалуем тех, кто ставит ее под сомнение, а тем паче чернит. Особенно когда это делают так называемые цивилизованные илдрекканцы, которые не в состоянии выбраться из каньона, имея карту и недельный запас воды. – Волк чуть шевельнул рукой, и острие впилось Шатуну в шею. Я невольно отметил, что оружием Волку служила кривая кавалерийская сабля. – Ты понимаешь меня?

– Я… понимаю, – выдавил Шатун.

– Тогда усвой еще и следующее: пока я не освобожу тебя от остатков Клятвы Железа, ты принадлежишь мне. За нити, которые смерть вырвала из его рук, теперь дергаю я. Я предъявил на них право и буду использовать тебя столько и так, как и сколько сочту нужным. – Очередной проворот клинка. – Понятно ли это?

Я замер, прижавшись к стене. Это меняло дело.

Я шел сюда с мыслью о том, что кукловодом Волка был Шатун, тогда как на деле мой старый соперник мог оказаться не командующим, а исполнителем. Мне было не представить, что Шатуну хватило бы яиц замочить Щура и подставить меня, но я легко видел его на пару ступеней ниже того, кто мог.

Однако теперь, когда Волк напомнил о Клятве Деганов и натянул поводок, на котором держал Шатуна, мне пришлось пересмотреть мои умопостроения. Дело было не в том, что Волк заключил соглашение с Тузом, а в том, что потребовал исполнения Клятвы, которую тот дал Железному Дегану. Для Деганов Клятва была окончательным контрактом. Принести ее означало не только приобрести одного из лучших наемников в империи – что немало, если учесть, что иные Деганы тратили годы на исполнение Клятвы, – но и то, что поклявшемуся предстояло ответить Дегану тем же. Долг взыскивался в любое время и для любой службы. Рассказывали, что столетия назад люди предпочитали убить родных и близких, нежели нарушить Клятву; ныне же самая серьезная опасность заключалась в преследовании со стороны разгневанного Дегана, что было достаточно скверно, если вспомнить всех Деганов, которых я знал.