Клятва на верность

— Думаешь, мне не больно все это видеть, — продолжал после паузы Дядя Вася. — Рушится то, чему я служил всю жизнь. Никогда не было в нашей семье ссоры. Вор в законе не имел права даже замахнуться на равного себе. Не то что ударить! А если и случался конфликт, то только сходняк решал судьбу обидчика. А сейчас стреляем друг а друга, как в тире по мишеням. Если такими темпами пойдет дальше, то мы вымрем все, как мамонты. Менты с нами ничего не могли сделать, так мы теперь им в этом помогаем — гробим друг друга. Но ты меня не перебивай, дальше слушай… До чего мы докатились? За деньги стали давать вора в законе. Это не получка, это титул! Каждый из нас его выстрадал, заслужил! За нас подписывались, и каждый из них ответил бы воровской честью, если бы мы изменили делу. А сейчас как выходит? Вором в законе может называть себя всякий денежный мешок. Куда мы пришли с такими правилами? Все переменилось на этом свете.

Ангел курил и молчал. Все, что говорил сейчас Дядя Вася, было правильно. Но все не имело к реальной жизни ни малейшего отношения. Это все равно как если бы всерьез начать жить как средневековый рыцарь — напялить латы, вскарабкаться на лошадь и поехать воевать с неверными. Ангела вдруг осенило, что Дядя Вася и есть своего рода Дон Кихот, который борется с ветряными мельницами, принимая их за врагов, а реальных врагов уже не видит. Все это своего рода игра: в рыцари, в монахи, в аскетичных воров. Игра в старину. Бесполезно разубеждать Дядю Васю. Но договариваться с ним надо.

— Вот видишь, Дядя Вася, сколько всего накопилось, — примирительно буркнул Ангел. — Нам же есть о чем поговорить. Сообща, заметь… Сейчас, вдвоем, проблемы мы не разрешим.

Дядя Вася докурил очередную сигарету. Щелчком пальца отбросил окурок. Проследил за его полетом и решительно помотал головой:

— Нет, ничего не получится!

— Пойми, Дядя Вася, это нужно для нас всех, для всего воровского мира, — упрямился Ангел. — И надо поторопиться, пока мы сами не обложили себя со всех сторон.

Последние слова заставили Дядю Васю задуматься. То, что война воров друг с другом не нужна никому, — это было ясно и ему. Вернее, ему прежде всего.

— Ладно! Будем считать — уговорил. Когда и где?

Решили встретиться на похоронах Лиса, намеченных на послезавтра. Приличия будут соблюдены: хоронить будут известного законника — вот и серьезный повод прийти всем. И предупредить каждого, чтобы пришли без стволов и перьев. Конечно, исключая быков, но те не в счет, те на сходе присутствовать не будут.

Разошлись в раздумьях, но в общем-то довольные итогом встречи.

Глава 47

Сход собрали в кафе, возле небольшой церкви в Красногорске, где на приходском кладбище и было решено захоронить Лиса. И новые воры, и «нэпманы» пришли в полном составе: пятнадцать против двадцати пяти, всего сорок законников, представлявших собой незримую обычными людьми власть, которая, объединившись, могла всколыхнуть всю Россию.

Так думал Ангел, оглядывая своих — Гуро, Графа, Силача, Муху, Красавчика, Грека, Цаплю, Пашу Сибирского — всех, в общем. Вспомнил Лиса, на чьи похороны и поминки все и собрались; как всегда на Руси, после первого стакана часто забываешь повод застолья. Но сегодня слишком серьезная причина собрала вместе лучших урок страны, — немудрено было забыть и о смерти товарища.

Да, сегодня должно было все решиться. Скоро подойдет Варяг, и все будет тип-топ, думал Ангел, все равно нервничая и поминутно поглядывая на часы.

— Бьем-бьем-бьем! бьем лбом, бьем лбом! били-били лбом-лбом! белым лбом… бьем… бьем!.. — били колокола кладбищенской церкви, навевали мысли о вечности, о покое, о печном покое. — Били-бьем!.. Би-ли-бьем! Бьем-бьем… белым-белым лбом… бьем! бьем! бьем!

С кладбища все потянулись в это облюбованное заранее кафе. Нэпмановские воры шли пешком, мелкими группами, сопровождаемые скользящей следом охраной. Новые воры «из гнезда Медведя», как их в шутку все еще порой называли, подъехали на сверкающих иномарках, за которыми, в таких же щеголеватых тачках, может быть чуть-чуть пообтрепаннее, ехала охрана. Теперь подмосковный городок, и кладбище, и колокольный звон остались где-то позади, за стенами кафе, а здесь, в двухэтажном заведении, поместились только свои — чужого фраера просто не пустили бы, а если бы вдруг и оказался здесь какой-нибудь недотепа, сам попытался бы тут же исчезнуть, испугавшись неизвестно чего, может быть, суровых взглядов, оценивавших его по меркам совершенно иной жизни.

Чуть припозднившись, Варяг, в сопровождении двух охранников, поднимался на второй этаж, где сход уже поминал убиенного Лиса и где ему, Варягу, будет суждено стать (он был в этом уверен) первым среди равных, а значит, достичь такой силы и власти, которая многим в этой стране и не снилась.

Сейчас до него доносились нестройные голоса из зала, как-то странно накладываясь друг на друга.