Клятва ненависти

— Сохраняй спокойствие, — прохрипел он, схватив мою руку в свою и поднеся ее к морде Угля. — Он чувствует твой запах на мне.

Жеребец фыркнул, но в остальном оставался неподвижным. Его черная шерсть была мягкой и гладкой под моими пальцами. 

— Лошади помнят наш запах?

Он держал свою руку на моей, его большой палец касался моих костяшек. От его нежной ласки мое тело покрылось мурашками, а пальцы ног задрожали. Легкие мозоли на его подушечках пальцев были шершавыми на моей коже, но мне это нравилось. Мне понравилось, какой он теплый.

И его мужественный аромат — уникальный пряно-землистый запах со смесью его лосьона после бритья и дорогого одеколона.

Тот факт, что я никогда не была в присутствии мужчины, кроме моего отца, не говоря уже о такой близости с другим мужчиной, вызывал у меня дрожь волнения.

Это было не правильно.

Но мысль о том, чтобы заняться чем-то таким запретным, была весьма волнующей.

И особенно с таким человеком, как он.

Киллиан Спенсер.

Его грудь прижалась к моей спине, его глубокий голос скользил по моей коже, словно мягкая ласка. 

— У лошадей гораздо лучшее обоняние, чем у нас, людей. Они не так хороши в распознавании запахов, как собаки, но способны определять хищников, других лошадей и их владельцев по голосу и запаху.

Он потянул мою руку к плечу жеребца, следя за тем, чтобы наше прикосновение было нежным и медленным, чтобы не напугать лошадь. 

— Уголь проводил со мной много времени последние две недели. Я его единственное человеческое взаимодействие. Он уже практически привык к моей внешности, голосу и запаху. И поскольку он такой дикий конь, он плохо играет с другими людьми. Но Уголь чует в тебе мой запах, так что посмотрим, будет ли он сегодня более снисходителен.

Мое тело напряглось. 

— Являюсь ли я для него экспериментом, чтобы практиковать хорошее отношение к другим людям?

Киллиан усмехнулся, глубокий тембр его смеха вибрировал в моем теле. Мой желудок затрепетал. Его смех был мягким и теплым. Декадентский и захватывающий. Было что-то в том, как это заставило меня чувствовать. 

— По сути да.

— Значит, есть вероятность, что он ударит меня ногой в живот или наступит на меня?

— Я бы сказал так, — сказал он.

Страх пронзил меня, и я отшатнулась. 

— О, нет. Неа. Убери это от меня. Сейчас!

Киллиан выпустил мою руку только для того, чтобы схватить меня за талию, прижимая к себе. 

— Ш-ш, помедленнее. — Его пальцы сомкнулись на моих бедрах, и он остановил мою отчаянную борьбу твердым захватом.

Его теплое дыхание шептало мне на затылок. 

— Я держу тебя и не позволю Углю причинить тебе боль.

— Ты только что сказал…

— Я пошутил.

Я прошипела сквозь стиснутые зубы. 

— Это была нехорошая шутка!

Его большой палец провел по изгибу моих бедер, двигаясь по кругу, как будто успокаивая меня. Так оно и было. Шокирующе. Его прикосновение произвело на меня такое впечатление, что я еще больше смутилась, чем когда-либо. 

— Теперь я вижу это. Приношу свои извинения, — сказал Киллиан, его голос смягчился до низкого резонанса. — Я понял тебя.

Его губы коснулись моего уха. 

— Я бы никогда не подпустил тебя так близко к Углю, если бы считал его опасным. Я не позволю ему причинить тебе боль. Поверь мне.

Я моргнула, пытаясь сосредоточиться на его словах, а не на том, как мое тело отреагировало на его сводящее с ума прикосновение. Развернувшись, я вырвалась из его хватки и отшатнулась. 

— Я не доверяю людям легко, и ты практически незнакомец.

Киллиан изогнул идеальную бровь, а уголки его губ изогнулись в полуулыбке. 

— Я не кусаюсь, ты же знаешь.

Мое сердце замерло. 

— Почему ты это сказал?

— Потому что ты постоянно убегаешь от меня. — Он украдкой приблизился ко мне, и я сделала шаг назад. Он сделал паузу и взглянул на меня, словно подтверждая свою точку зрения.

Я познакомилась с Киллианом три дня назад, после того как он нашел меня прячущейся за стогом сена, шпионящей за ним и черным жеребцом.

Я наблюдала за ним в течение двух недель до этого. Из моего окна. Какое счастье, что окна моей комнаты выходили на конюшни. Я ждала его каждое утро, прямо на рассвете. Я смотрела, как он борется с вороным жеребцом, пока пил чай и жевал свежеиспеченное печенье. Иногда я ожидала, что он откажется от дикой лошади, но Киллиан всегда возвращался на следующий день. Решительнее, чем накануне.

До Киллиана я никогда не осознавала красоты восхода солнца, но теперь я по-новому оценила его. Он брал Угля на прогулку, когда солнце поднималось над горизонтом — самые теплые оттенки радуги превращали небо в разноцветное полотно. Это было захватывающе.

Но что было более волнующим, так это наблюдать, как Киллиан скачет на черном жеребце, как темный рыцарь на своем коне.

Когда утром его не было, я ждала весь день и смотрела в окно до позднего вечера. Просто чтобы мельком увидеть его, когда он работал с Углем. Его сила и решительность. Насколько он контролировал себя и как легко он доминировал над черным жеребцом. В нем было что-то царственное.

Киллиан заинтриговал меня.

И именно поэтому я сбежала из своей комнаты и оказалась в конюшнях. И не один раз. Но уже трижды.

Если бы мой отец узнал…