Клятвоотступник

Кузнецов прощание с другом переживал очень тяжело и поэтому эту ночь практически не спал. Если на какие-то минуты он и засыпал, то ему снились страшные кошмары. Ему также пару раз снилась мать, которая почему-то стояла на краю пропасти и что-то причитала. Однажды она била березовой веткой по лицу своего сына......

От этих кошмаров Александру становилось не по себе и он боялся заснуть в очередной раз. Дабы вообще не впасть в панику от этих сноведений, он стал мысленно прочитывать единственное письмо от матери. Так он сделал несколько раз. Воспроизводил в памяти и свое письмо, которое совсем недавно отправил. Послание в родную Найденовку было очень коротким. Солдат надеялся написать больше и лучше лишь после ответа матушки. Он прекрасно знал, что отец был очень ленивый на поприще писанины. Кузнецов-младший на какой-то миг представил, как мать с его «писанием» ходит по деревне и рассказывает о подвигах единственного сына, который за все время службы бывал только пару раз на полигоне и пару раз на учениях. Стараясь отвлечься от грустных мыслей, навеянных снами, «старик» опять переключался на проводы Исхакова. Он, как взрослеющий мужчина, только сегодня и сейчас стал понимать не только смысл, но и ощущать силу армейской закалки, армейской дружбы. Александр нисколько не сомневался, что Исхаков куда больше «получал» свое и разное от старослужащих. В этой системе унижения был и сам он. Лишь благодаря природной силе и росту, ему куда меньше перепадало на пряники…

Очередное утро Кузнецов встретил без всякого интереса. На завтрак он не ходил, пайку ему принес дневальный по роте. Пролежать в постели до обеда Александру не дали, в подразделении появился командир роты. Верзила ротного очень боялся, не только как офицера, но и как боксера. Макаров пришел сразу же после завтрака и объявил, что в солдатском клубе через час состоится зачитка приказов, затем будет демонстрироваться фильм о происках спецслужб западных стран.

Дембеля до центра культурно-массовой работы добирались самостоятельно, не исключением был и Кузнецов. Перед тем, как зайти в актовый зал клуба, солдат шмыгнул к полковому художнику сержанту Стрельникову. Он оформлял наглядную агитацию в полку и «крутил» фильмы солдатам. Земляки были разного призыва, однако это им нисколько не мешало по-настоящему дружить. Андрей числился по штату в роте капитана Макарова, а «служил» при начальнике клуба. Служба у художника и киношника была хоть почти гражданской, однако очень тяжелой. «Салага» редко приходил в роту спать, спал больше в художке. Причиной этому была динамичная жизнь в стране. Начальник клуба едва успевал обмозговывать и писать подчиненному всевозможные выдержки из великих мыслей руководящей партии. Капитан Коновалов нередко сам спал в обнимку с солдатом и с набором различных кистей, дабы утром доложить замполиту полка об «увековечении» решений партии и советского правительства. Кузнецов, посещая друга, неоднократно был свидетелем того, как политработник поносил все и вся, связанное с деянием того или иного представителя из когорты самых главных членов партии, в которой он состоял почти двадцать лет.