Клятвы и слёзы

Его рубашка повисла между нами. Неужели он ожидал, что я перевоплощусь прямо у него под носом? Когда я не сделала ни малейшего движения, чтобы взять рубашку, Август повесил её на край кузова и отвернулся. Я была благодарна тому, что он понял мою немую просьбу. Закрыв глаза, я выгнула спину и позволила магии запульсировать в моих конечностях. Мех, когти, клыки и все остальные части моего волчьего телосложения исчезли. Мои уши снова оказались по бокам от моего лица, челюсть сплющилась, а губы изменили форму.

Вернувшись в человеческое обличие, я прижала руки к влажному гравию и поднялась. Мои суставы щёлкнули, когда я выпрямилась во весь свой рост, составлявший около ста семидесяти сантиметров. Оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, что Август всё ещё стоит ко мне спиной, я схватила рубашку с кузова и просунула в неё руки. Я быстро застегнула пуговицы, оставив пятна грязи на мягком материале, который так сильно пах Августом, что у меня закружилась голова. Или, может быть, это произошло из-за всего того расстояния, которое я пробежала с головокружительной скоростью.

Откинув назад спутанные волосы, я сказала:

— Теперь можешь повернуться, — мой голос прозвучал хрипло, как будто его тоже протащили по пересечённой местности.

Август повернулся, и я потянула вниз за подол рубашки, радуясь тому, что он был на целую голову выше меня. В противном случае он смог бы увидеть гораздо больше.

— Спасибо, — сказала я, кивая на рубашку.

Я ухватилась за подол, чтобы материал не смог приподняться.

Август пригладил ладонью свои коротко остриженные волосы. Я никогда не видела его с другой прической, но я вспомнила, как Изобель показывала мне его детские фотографии, на которых его лицо было обрамлено густыми мягкими кудрями, которые, казалось, не могли решить, в какую сторону им загнуться. От маленького мальчика с тех фотографий осталось только две вещи: россыпь тёмных веснушек на носу и скулах и проницательные зелёные глаза с тёмными и золотыми крапинками. Но если его мальчишеский овал лица был мягким, то сейчас его крепким мужским подбородком, казалось, можно было разрезать дерево.

— Тебе уже лучше, Ямочки?

Как же неожиданно было услышать своё прозвище. Всё своё детство я слышала и откликалась на него, но я не была уверена в том, что оно мне всё так же нравится. Слыша его, я начинала чувствовать себя ребёнком. Но я ничего не сказала. Я полагала, что для Августа я навсегда осталась маленькой девочкой с косичками, которую он возил в школу и забирал из школы по дороге на работу.

— Несс?

— Хм-м.

Я отпустила губу, которую рефлекторно зажала между своими зубами.

— Тебе уже лучше?

— Да.

Я соврала.

Он приподнял одну бровь, и я добавила своему выражению лица мягкую улыбку.

— Обещаю. Пробежка помогла мне очистить голову.

И хотя, судя по его виду, я не убедила его, он наклонил голову в сторону пикапа и сказал.

— Залезай. Я подброшу тебя обратно в гостиницу.

Он распахнул дверь. Застегнув рубашку, я тяжело опустилась на сиденье и отодвинулась подальше к пассажирской двери. Мои бёдра коснулись поцарапанной кожаной обивки, которая показалась мне грубой и холодной на ощупь.

— Сначала мне нужно заехать в новую квартиру.

Как жаль, что у меня не хватило присутствия духа побежать туда вместо того, чтобы… (я оглядела стоянку)… оказаться там, где я в итоге оказалась.

— Новая квартира?

— Да. Для меня и Джеба. Мы будем жить в городе. В квартире на 13й улице.

Он замедлился на светофоре.

— Вот как? Почему?

— Потому что мой кузен продал гостиницу Эйдану Майклзу.

Август повернулся ко мне, мышцы его живота начали перекатываться в слабом лунном свете. Для того, кто только что пробежал по мокрому лесу, он выглядел невероятно чистым, он был едва покрыт грязью.

В отличие от меня…

Мои бёдра были вымазаны чем-то коричневым, а волосы напоминали дреды. Я убедилась в этом, мельком взглянув на себя в зеркало заднего вида. Я скрутила свои затвердевшие волосы в ещё более толстую верёвку, после чего свернула её и продёрнула концы волос в образовавшуюся петлю, чтобы зафиксировать их.

— Ты шутишь? — прошептал Август.

— Боюсь, что нет.

Август покачал головой, словно пытался уложить в ней эту новую информацию.

— Договор вступает в силу после смерти Эвереста. Держу пари, именно поэтому Лиам считает, что я спасла жизнь своему кузену, — проворчала я. — Чтобы убедиться, что гостиница не перейдёт в другие руки.

Слово «предательство» снова пронзительно прозвучало в моём мозгу. Я прижала кончики пальцев к виску и помассировала его.

— Вообще-то, ты можешь высадить меня у гостиницы. Мне нужно захватить там пару вещей. Квартира ещё не совсем готова к заселению.

Там были матрасы, но не было ни простыней, ни подушек, ни чистящих средств, ни еды.

— Конечно.

Пока мы ехали, я достала телефон из сумки. Экран был заполнен сообщениями. В основном от Эвелин и Сары, но одно из них — пропущенный звонок и голосовое сообщение от Эвереста. Я уронила телефон на колени, затем попыталась схватить его, прежде чем Август смог бы увидеть имя Эвереста среди уведомлений.

— Всё в порядке?