Клятвы и слёзы

После всего того горя и стресса, что я перенесла за последние несколько дней, я почувствовала, что наконец-то снова могу дышать. Это было странно, учитывая, что ручейные могли находиться в Боулдере, а человек, заслуживающий смерти, всё ещё был жив, в то время как Эверест был мёртв.

— Господи, Ямочки, ты такая же упрямая, как в детстве.

Я ухмыльнулась, взглянув на Августа. Было так здорово, что моё лицо выражало сейчас что-то помимо возмущения, и не было заплаканным.

— А ты ожидал, что я изменилась?

Глаза Августа сверкнули в темноте машины.

— Повзрослела. Я ожидал, что ты повзрослела.

— Если покорность это признак зрелости, то я надеюсь, что никогда не повзрослею, Август Ватт.

Он покачал головой.

— Ты действительно собираешься пройти ещё одиннадцать миль по темноте на каблуках?

— Ты прав.

Я выскользнула из каблуков, подцепив их кончиками пальцев, а затем направилась к тонкой полоске травы, обрамлявшей дорогу, чтобы мне было мягче идти.

— Без каблуков легче.

Он зарычал.

— Несс, перестань. Я серьёзно.

— Ты всегда слишком серьёзен. Тебе надо расслабиться. Например, отправиться на прогулку босиком под звёздами? Это очень успокаивает.

Я посмотрела на небо и попыталась найти созвездия, которые он научил меня искать много лет назад.

— Это Андромеда или Кассиопея? Я никогда их не различала.

Когда он не ответил на мой вопрос, я повернулась к нему. Вместо того чтобы посмотреть на небо, он уставился на меня.

— Тебе больше не интересны созвездия? — спросила я.

— Я скажу тебе, что это за созвездие, если ты сядешь в машину.

Я одарила его кривоватой улыбкой.

— Хорошая попытка, но тебе потребуется нечто большее, чтобы я сошла с этой дороги и села в этот пикап.

— Несс, это не шутки. Ручейные бесчинствуют в наших лесах. Они убили твоего кузена.

Вот так он только что испортил мне настроение.

— Ну и что, Август? Теперь я должна жить в страхе? Я не непобедима. Я знаю это. Во всяком случае, смерть Эвереста действительно дала мне это понять, но я не собираюсь прятаться. Они убили моего кузена по какой-то причине, и вряд ли эта причина была в том, что он был боулдеровцем.

Август издал ещё один раздражённый рык.

— Вести переговоры с террористами легче, чем с тобой.

Моя улыбка тут же вернулась.

— Так что? Андромеда?

— Да, — выдохнул он.

Я указала на другое скопление звёзд. И хотя я чувствовала, что испытываю терпение Августа, он назвал мне каждое из созвездий. На протяжении одиннадцати миль он рассказывал мне о звёздах, туманностях и планетах.

Когда мы добрались до моего нового дома, у меня уже болели ступни, но я чувствовала себя такой же невесомой, как те звёзды, украшающие небеса.

Я сложила руки на открытом пассажирском окне.

— А это было забавно.

Август только фыркнул в ответ.

— Ну ладно, Ватт, пещерный ты мой человек, — я постучала по раме. — Спокойной тебе ночи.

Я улыбнулась ему, и это немного разгладило кожу, напрягшуюся вокруг его глаз. По пути к лестнице, ведущей к моей новой входной двери, я услышала, как он крикнул:

— Я рад, что ты не изменилась, хотя я чувствую, что ты в итоге сведёшь меня с ума.

Я ухмыльнулась, глядя на дверь.

— Немного безумия должно пойти тебе на пользу.

Я вошла в крошечное фойе, оставляя за собой следы крови и грязи на чистых дубовых полах, помечая свою новую территорию.

ГЛАВА 24

Я проснулась от невероятно яркого и белого солнечного света. Он струился через окно, обдавая теплом помятые простыни и обнажённые участки моей кожи, выглядывающие из-под этих простыней. Я потянулась, и моя спина приятно хрустнула.

Некоторое время я обозревала горы за окном, купающиеся в голубом небе. Это, конечно, не шло ни в какое сравнение с видом из моего окна в гостинице, но всё равно это было чертовски красиво. Я вполне могла бы привыкнуть к этому.

До чего же это была опасная мысль.

Привыкнуть к чему-то.

Только потому, что я не позволяла себе привязываться, не означало, что я не могла разрешить себе наслаждаться этим видом. До тех пор, пока меня не вырвали с корнем и не забросили в другие стены. Я выкатилась из кровати и встала, но как только подошвы моих ног коснулись прохладных досок пола, я поморщилась и упала обратно в постель.

Похоже, я перегнула палку прошлой ночью.

Пройти десяток или около того миль босиком, вероятно, было не самым мудрым поступком, который я совершила, и одному Богу известно, сколько неразумных поступков было уже на моём счету. Я тут же представила, как Август трясёт своим пальцем и говорит: «Я же тебе говорил». Может быть, он и не стал бы трясти пальцем, но определённо сказал бы именно это. Хорошо, что его здесь не было.

Держась одной рукой за голые стены своей спальни, я захромала в ванную. Плиточный пол всё ещё был испачкан кровью и грязью. Прошлой ночью я была рада пометить свою территорию, но в утреннем свете пожалела, что не вымыла ноги в раковине. По крайней мере, у меня хватило ума намылить их и подержать в ледяной воде, прежде чем лечь в постель.