Клятвы и слёзы

Я повернулась и прислонилась к ламинированной кухонной столешнице. Её край впился в полоску кожи, выглядывающую между моим укороченным топом и шортами для сна. И я снова подумала о том, что надо было надеть что-то ещё, только вот я жила среди волков. Они, вероятно, даже не замечали обнажённых участков тела.

Август нахмурился, глядя на меня, а затем нахмурился ещё сильнее, глядя на белую керамическую кружку, зажатую между моими пальцами. Я подула на пар и понаблюдала за тем, как он рассеивается и тает в воздухе.

Почувствовав себя полнейшей стервой, я сказала:

— Если у тебя действительно есть время, я была бы признательна за помощь в подготовке к экзамену.

Его взгляд вернулся к моему лицу. На мгновение я задумалась над тем, чтобы признаться в том, что я солгала, и что он был прав, и что это всё ещё была моя любимая еда, но я не смогла произнести ни слова. Я чувствовала себя совершенно обезоруженной, когда кто-то знал меня так близко. Я уже несколько месяцев не ела булочек с корицей или морковных маффинов, но при одном упоминании о них у меня потекли слюнки. Это также вызвало у меня множество воспоминаний. Я вспомнила себя сидящей за столом с людьми, большинство из которых больше не были частью этого мира.

Моя мама пекла самые лучшие булочки с корицей.

А обычным воскресным занятием моего отца, помимо вальсирования с женой по дому под песню Роберты Флэк, было натирание на тёрке нескольких фунтов моркови для маминой выпечки.

— Конечно, — сказал, наконец, Август. — У тебя есть брошюра?

— Нет.

Я снова подула на кофе. В этот раз пара уже не было.

— Ты не мог бы поискать вопросы на своём телефоне?

Он кивнул. Когда он опрашивал меня, его тон был таким жёстким, что я поняла, что задела его, но всё же я так и не смогла признаться ему в своём обмане. Возможно, я и была до крайности преданным человеком, но ещё я была чертовски упрямым лжецом.

ГЛАВА 25

Я в итоге не пошла в поход. Но я сдала теоретический экзамен на водительские права, не допустив ни единой ошибки, а затем отпраздновала это событие на пикнике на берегу озера со всеми моими любимыми людьми. Когда Изобель подъехала к управлению транспортными средствами, в её машине была Эвелин.

Я чуть не заплакала от того, как была счастлива, что Изобель догадалась пригласить Эвелин. Кроме того, я была очень взволнована, получив разрешение на получение прав с первой попытки. Теперь мне требовалось всего пятьдесят часов вождения и проверка зрения, и я смогла бы отправиться в путешествие по Боулдеру или по стране — самостоятельно. Я была опьянена свободой, которая находилась теперь на расстоянии вытянутой руки.

Воодушевленная мыслями обо всех тех местах, куда я могла бы отправиться, я подошла к краю озера, сняла сандалии и вошла в прохладную воду, которая подарила восхитительное ощущение моим ногам, покрытым мозолями. Я подняла камень и бросила его на стеклянную поверхность как раз в тот момент, когда заразительный смех Изобель зазвенел в тёплом летнем воздухе.

Это был идеальный день.

Один из самых идеальных дней за долгое время.

— Неплохо, — сказал Август, посмотрев на расходящиеся круги на воде, которые оставил мой камень, ушедший теперь на дно.

— Думаешь, что сможешь лучше, Ватт?

Он ответил мне самоуверенной улыбкой, первой, которую он подарил мне с тех пор, как я обманула его. После этой его улыбки всё снова стало хорошо.

Его плоский камешек четыре раза подпрыгнул над поверхностью, прежде чем погрузиться в свою водяную могилу.

— Я только разминался.

Я хихикнула.

— Ага-ага.

Его веснушки, казалось, загорели и стали еще немного темнее. Он присел на корточки и провёл почти целую минуту, осматривая каменистый пляж в поисках подходящего камня. Я вспомнила, как однажды смеялась над ним из-за того, что он посвятил полдня поискам на лугу самых безупречных красных маков, чтобы подарить Изобель на День матери. Я же сорвала первые попавшиеся стебли и собрала их в неаккуратный букет, который завял по дороге к моему дому. Хотя моя мама в итоге восхитилась его красотой и поставила в вазу на своём комоде.

Август медленно развернул своё длинное тело, уютно расположив самый маленький и тонкий камень у себя на ладони, и подошёл к кромке воды. Он присел на корточки, все мышцы его тела напряглись, после чего он бросил камень вперёд одним идеальным взмахом руки.

Подняв кулак в воздух, он воскликнул:

— Зацени-ка, Ямочки. Девять раз!

Я бросила взгляд на воду, которая всё ещё колыхалась. Я пропустила его подвиг. Я заметила только, как камешек подскочил пару раз, прежде чем утонуть, но я не могла ему в этом признаться, потому что тогда бы он понял, что я пялилась на него, а не на камень, и задался бы вопросом, почему.

Я тоже задалась этим вопросом.

Возможно, это было из-за неистово жаркого солнца.

Или в этом была виновата непрекращающаяся какофония сверчков.

— Ты победил, — признала я, заходя ещё дальше в воду.

Вода змеилась по моим голым бёдрам. Мне следовало надеть купальник, но я об этом не подумала. Поэтому мне осталось довольствоваться обрезанными брюками и майкой.

— Я собираюсь поплавать.