Клиническая ложь

Но вот готовка ей не удавалась. К счастью, Мономах привередливостью не отличался и съедал все, что она ставила на стол, не обращая внимания на вкус: после многих часов у операционного стола и кучи бумажной работы у него не оставалось сил на то, чтобы задействовать вкусовые рецепторы, поэтому он довольствовался жевательным и глотательным рефлексами.

С появлением в его доме Сархата ситуация чудесным образом изменилась: парень оказался прирожденным кулинаром. Он не просто любил, но и умел готовить, часами просиживая в интернете в поисках интересных рецептов, а потом воплощая их в жизнь на просторной кухне Мономаха.

Как правило, Мария Семеновна получала щедрую порцию всего, что варил, жарил, тушил или готовил на гриле Сархат, а потом наслаждалась его кулинарными шедеврами на собственной кухне, изредка приглашая соседку разделить трапезу. Особенно парню удавались блюда кавказской и восточной кухни, поэтому рот Мономаха непроизвольно наполнился слюной при упоминании о плове с курагой.

Однако странное сооружение, которое воздвигал Сархат, слегка его беспокоило. Он любил простор и вовсе не собирался застраивать каждый свободный метр сада, пусть в нем и не росло ничего, кроме нескольких яблонь да пары кустиков крыжовника.

– Слушай, Сархат, – сказал он, – что это ты решил вдруг строить беседку в таком неподходящем месте – ее даже с улицы не видно!

– Так это же не беседка, дядя Вова, это – авиарий!

– Что, прости? – переспросил Мономах, чувствуя, что уже слышал это слово раньше, но никак не мог припомнить, при каких обстоятельствах.

– А-ви-а-рий, – по слогам произнес Сархат: как и многие, он ошибочно полагал, что, стоит только медленно и с расстановкой произнести незнакомый термин, как всем сразу же все станет ясно! Это все равно как пытаться объяснить что-то иностранцу, не зная ни слова на его языке, четко выговаривая слова, чуждые его слуху. В таких случаях на помощь приходят жесты.

– Клетка для Капитана, – добавил Сархат, но Мономах уже и без того вспомнил, что об авиарии упоминал молоденький ветеринар в птичьей лечебнице. – В интернете написано, что попугаи, вроде него, должны жить в авиарии, чтобы иметь возможность свободно двигаться. Конечно, жить в нем Капитан сможет только в теплое время года, да еще и придется придумать, как обезопасить его от ворон и хорьков, которые тут шныряют… Дядя Вова, надо нам купить большую клетку для дома. Понимаю, дорого, но птица не может сидеть на жердочке постоянно – она же гадит!

– Еще недавно ты предлагал сварить из попугая суп, а сегодня даешь мне советы по его содержанию?! – изумился Мономах.

– То, что я не влюбился в вашу птицу с первого взгляда, не означает, что ее можно мучить, – резонно заметил Сархат. – Кроме того, не дело, если Капитан испортит мебель в гостиной, верно?

Ухмыльнувшись, Мономах ничего не ответил на риторический вопрос и потопал к черному входу, то и дело оглядываясь на вернувшегося к работе паренька.

Избавившись от верхней одежды и помыв руки, Мономах вошел в гостиную и тут же услышал вопль:

– Убили! Убили! Они меня убили!

Несмотря на разговор с Сархатом, он сперва испугался, и только секунд через десять мозг напомнил ему, что в гостиной находится попугай, к которому он еще не привык.

– Привет, Капитан! – пробормотал он. – Как дела?

– Враги сожгли родную хату! – был ответ.

– Опять? – усмехнулся Мономах.

– Опять двадцать пять! – гордо выпятил грудь попугай.

– Что же с тобой случилось, Капитан? – Мономах опасливо протянул руку и погладил птицу по пушистым перьям под угрожающе большим, крючковатым, похожим на гигантский разводной ключ, клювом.

– Они меня убили! – нежно проворковал попугай и потерся щекой о палец Мономаха.

– Какой у тебя интересный репертуар, однако… Это твой хозяин учил тебя произносить такие странные речи? Как ты оказался у алконавта?

– Куда теперь идти солдату? – вопросом на вопрос ответила птица, закатывая глаза и покачиваясь на импровизированной жердочке.

– Тебе никуда не придется идти, Капитан, – вздохнул Мономах. – Ты можешь остаться зде… черт, я что, и в самом деле разговариваю с попугаем?!

– Убили, убили! – спокойно закивал тот и склонил хохлатую голову набок.

Мономах отправился в кухню.

На плите стоял огромный казан, накрытый крышкой. Стоило ее снять, как помещение наполнилось умопомрачительным ароматом плова.

Вообще-то Мономах не относился к любителям вегетарианской пищи, да и Сархат отдавал предпочтение мясным блюдам, однако отказаться от столь аппетитно выглядящего и пахнущего блюда было невозможно, поэтому он навернул две порции, запил их чаем с лимоном и, почти абсолютно счастливый, вернулся в гостиную.

Капитан встретил его нечленораздельным воркованием.

«Ну хорошо хоть не воплями об убийстве!» – подумал Мономах с облегчением и, усевшись на диван, взял сотовый и набрал номер, полученный от Циммерманн.

– Добрый день, адвокатская контора «Нота бене»! – почти сразу раздался в трубке бодрый женский голос.

Удивительно, ведь времени уже почти десять вечера, и Мономах в лучшем случае ожидал, что услышит автоответчик, а не живого человека!