Клиническая ложь

Он был похож на загнанного зверя, которому некуда бежать, но он все еще надеется на чудо. Его умоляющий взгляд устремился на Мономаха, словно ожидая, что тот выгонит эту незнакомую женщину вон, защитит его, не даст в обиду, ведь больница – его вотчина.

– Мы не знакомы, – ответила Алла сразу обоим. – Вернее, я знаю Леонида заочно: мне рассказывала о нем Евдокия Георгиевна Жирикова…

– Тетя Дуся? – вырвалось у парня, очевидно помимо собственной воли – он тут же прикусил язык и опустил глаза.

Но Алле только это и требовалось: только что Леонид Пегов подтвердил свою личность, а также доказал, что он не просто в здравом уме, но и в твердой памяти, и вся его «амнезия» – не более чем уловка. Только вот какова его цель? Имеет ли он отношение к гибели девушек или является такой же жертвой, как они?

Вероятность, что Леня Пегов оказался на больничной койке в результате нелепой случайности, Алла даже не рассматривала.

– Так значит, Суламифь права: ты не терял память! – обрадовался Мономах. – А мне уже начинало казаться, что я все себе напридумывал!

– Я понятия не имею, кто эта женщина! – воскликнул паренек, беспомощно озираясь.

Двое других больных не проявляли к происходящему интереса – видимо, они находились не в лучшем состоянии, оно и понятно, ведь отделение тяжелое.

– «Эта женщина» – следователь из Следственного комитета, – пояснил Мономах больному. – Не бойся, она может помочь!

– Могу, – подтвердила Алла, прежде чем Пегов успел возразить. – Если ты все мне расскажешь, я, скорее всего, сумею тебя защитить. Ты ведь этого боишься, да? Того, что с тобой произойдет то же, что и с Дарьей? И с Марией?

– С Да… Откуда вы знаете Дашку? С ней что, что-то случилось?!

– А что, собственно, здесь творится? – раздался грозный окрик за их спинами.

Мономах и Алла одновременно обернулись. В дверном проеме, подбоченившись, стоял немолодой мужчина в белом халате, и вся его поза говорила о крайней степени раздражения.

– Это, Алла Гурьевна, лечащий врач нашего паренька, Анатолий Дуров, – спокойно представил его Мономах.

– Я-то лечащий врач, да, а вот кого это вы, Владимир Всеволодович, таскаете в отделение, где лежат, между прочим, тяжелые послеоперационные больные?!

– Насколько я понимаю, ваши больные уже переведены из палаты реанимации, так? – нахмурился Мономах. – Выходит, они вне опасности! Кроме того, если бы вы не начали сразу кричать, а дали себе труд понаблюдать за происходящим, то заметили бы, Анатолий Тимофеевич, что мы не отплясываем лезгинку, а мирно беседуем, никого не беспокоя.

Анатолий Дуров относился к тем врачам, которые тяжело восприняли отстранение от должности бывшего главного врача Муратова.

Насколько знал Мономах, Муратов прочил его в заведующие отделением: его уже дважды обошли при назначениях, и Дуров снова остался в дураках! Он по какой-то причине связывал случившееся с Мономахом и был неправ, но Мономах не собирался ему ничего доказывать: в конце концов, они не были приятелями и по работе сталкивались редко.

– Выйдите! – потребовал Дуров, делая пару шагов вперед, – очевидно, это должно было выглядеть угрожающе, но никто не испугался.

Кроме, пожалуй, Пегова, который практически слился цветом лица с желтовато-белым постельным бельем.

– Доктор, мне очень жаль, но мы никуда не уйдем, – твердо сказала Алла, вытаскивая свои «корочки» и сунув их прямо под нос врача. – Так уж вышло, что ваш пациент – важный свидетель по делу о двух убийствах, и я не советую вам вмешиваться!

– Убийства! – крякнул Дуров, и на его и без того мрачной физиономии появилось странное выражение. – Значит, наш доктор Князев снова вляпался в какую-то грязную историю, а заодно хочет втянуть в нее и нас!

– Любое убийство – грязная история, тут вы правы, – кивнула Алла, чувствуя глубокую неприязнь к этому человеку, которого она совершенно не знала и с которым перебросилась всего парой слов. Она кожей ощущала напряжение между ним и Мономахом, не зная о его причинах, но, по понятным соображениям, была целиком на стороне последнего. – Только вот доктор Князев не имеет к этому отношения, и я абсолютно отказываюсь понимать ваше неуместное высказывание в его адрес!

Мономах с изумлением взглянул на свою неожиданную защитницу.

Видит бог, он не нуждался в паладинах, но наблюдать, как Суркова не раздумывая кинулась к нему на выручку, было приятно.

Дуров не нашелся что ответить и, покрутив головой, словно ища, к чему бы прицепиться, и не найдя подходящей темы, удалился, бормоча что-то себе под нос.

– И много у вас тут подобных доброжелателей? – обратилась Алла к Мономаху.

– Хватает, – усмехнулся он краешком рта. – Но есть и те, кто меня не ненавидит!

– Очень на это надеюсь! Итак, Леонид, вы расскажете, что с вами случилось?

– А вы расскажете, что… что с Дашей? – облизнув пересохшие губы, тихо спросил тот. – В-вы что-то сказали об… об убийствах?

– Мне очень жаль, Леня, – сказала Алла как можно мягче. – Дашу убили, и Машу – тоже. И у меня есть подозрение, что ты знаешь почему!