Клиническая ложь

– Послушайте, Женя, – мягко заговорил адвокат, – вас никто ни в чем не обвиняет. Совсем наоборот: вы ухаживали за моим другом и, уверен, с честью исполняли свои обязанности. Нам только нужно выяснить, за что вас уволила Тамара – больше об этом никто не узнает, обещаю!

– Она обвинила меня в воровстве.

– И что же, по ее мнению, вы украли?

– Серебряный перстень Аркадия Андреевича – вроде бы жутко дорогой… Только я понятия не имела, где у него цацки лежат, – я ж работала, а не по шкафам лазила! Да и не приучена я в чужом доме шарить – стыдобища, честное слово! Тамара так орала на меня, грозилась сообщить заведующему отделением, а потом потребовала, чтобы я убиралась.

– А перстень-то нашелся?

– Нашелся. – Медсестра снова опустила взгляд, и на ее полных щеках появились красные пятна. – В моей сумке, во внутреннем кармашке! Ну я-то знала, что ничего не брала, поэтому поняла, что Тамара просто хочет от меня избавиться. А я что – мне неприятности не нужны, мне детей кормить надо! Если бы в больнице узнали… Короче, ушла я, даже не получив расчета.

– Интересно, что в квартире, полной антиквариата, вы позарились на какой-то перстень, который еще надо было отыскать! – заметил Мономах.

– Это точно, – согласился Горин. – Тем более что в шкатулке, где он хранился, было полно золотых украшений, принадлежавших Аркашиной покойной жене! Большинство из них довольно дорогие, а вы, значит, выбрали серебро, абсолютно не разбираясь в старинных вещах!

– Я ничего не «выбирала»!

– Да мы знаем, знаем, не переживайте, – успокоил медсестру Мономах. – Спасибо вам за честность, Женя: мы больше вас не побеспокоим!

Они двинулись к выходу.

– Примите дружеский совет, Евгения, – сказал адвокат, уже взявшись за дверную ручку. – Не открывайте дверь, не спрашивая, кто за ней находится!

– Так я же врача жду! – пояснила медсестра. – Сама вот работаю в системе здравоохранения, а ничего не могу поделать в такой ситуации: участковая находится на учебе, вместо нее ординаторша принимает, но она не успевает ничего – не привыкла в таком ритме пахать! Вызвала ее еще вчера, а она до сих пор не явилась, представляете?

– Может, я взгляну? – предложил Мономах.

– А вы что, доктор?

– Да. Правда, хирург-ортопед, а не педиатр, но…

– Ой, пожалуйста, посмотрите, а? – перебила обрадованная сестра. – А то уже второй день температура под тридцать девять – только собью, а она опять поднимется! Вчера с мальчишками соседка сидела, дай бог ей здоровья, а сегодня она не может, вот мне и пришлось сменами меняться… Сюда, пожалуйста!

Войдя в крошечную комнату, обитую голубыми обоями с принтом из самолетиков, Мономах увидел двухъярусную кровать. На верхнем ярусе лежал мальчик лет шести, на нижнем – парнишка на пару лет помладше. Он крепко прижимал к себе плюшевую игрушку, белку из мультика «Ледниковый период». Оба брата выглядели не лучшим образом: кожные покровы бледные, губы сухие, глаза слезятся. Нос Мономаха уловил стойкий запах рвоты.

– На что жалуемся, бойцы? – спросил Мономах бодро, присаживаясь на стул возле кровати.

– Ма, а это кто? – задал вопрос старший из пацанов, свешиваясь с верхнего яруса.

– Это доктор, Родик, – ласково ответила мать. – Он пришел вас полечить.

– Что-то болит? – поинтересовался Мономах. – Давайте, признавайтесь!

– Голова, – пожаловался младший, еще крепче вцепляясь в белку.

– Ага, – подтвердил старший. – И ноги болят. И руки. И тошнит…

– Наверное, грипп, – вздохнула Цимбалист. – Они ничего не едят уже вторые сутки, даже от своего любимого зефира отказываются! Меня беспокоит, что температура очень высокая, а сбить получается всего на полчаса, ну, на час, может… А все утро их несло без перерыва, я уже скорую хотела вызывать, но, слава тебе господи, прошло!

Мономах откинул одеяло с ног мальчика и принялся внимательно осматривать его ступни. Горин, прислонившись плечом к дверному косяку, с любопытством наблюдал за его действиями.

Закончив со ступнями, Мономах повернул ладошки малыша к себе.

– Давно у него эта сыпь?

– Сыпь? – переспросила мать, подскакивая к кровати. – Но я не видела! Это же не может быть корь или краснуха, они оба привиты!

Ничего не ответив, Мономах поднялся и занялся Родионом, проделав те же манипуляции, что и с его братом. Потом он прощупал лимфоузлы за его ушами, приподнял футболку и осмотрел живот.

– Печень увеличена, – сообщил он Евгении, закончив. – Что они ели в последнее время?

– Да все то же, что обычно: борщ, кашу, картошку с котлетами…

– Консервы какие-нибудь?

– Нет, что вы, я таким детей не кормлю!

– Тогда, может, сырое молоко? Яйца? Фермерскими продуктами балуетесь?

– Бог с вами, нам не по карману! Почему вы спрашиваете? Думаете, отравление?

– На дачу давно ездили? С козами, коровами общались?

– Да нет у нас дачи! – развела руками женщина. – Мы за город не ездим…

– Ма, ты забыла! – неожиданно подал голос старший мальчик. – Мы же были в контактном зоопарке!

– И давно?

– Две недели назад, верно! – вспомнила Цимбалист. – Детский сад устроил поездку… Разве вас там кормили?

– Говоришь, зоопарк контактный? – уточнил Мономах, не обращая внимания на ее слова.