Клинический случай

В ответ варан злобно поднял свою башку размером с кирпич, открыл пасть и продемонстрировал острые, как иголки, зубы. Я, как завороженный, смотрел на мутную слюну у него во рту, но тут Полковник снова зашелся в икоте, забрызгивая все вокруг. Из телевизора послышался одобрительный гул болельщиков: Гэри Шеффилд красивой петлей запустил мяч на левую трибуну, и «Марлины» проиграли девятую подачу. Полковник Том успел моргнуть одним глазом – и замертво свалился мне на колени.

Минут пятнадцать я не двигался, отчасти из-за шока, отчасти из-за того, что сверкающие челюсти варана замерли всего в каких-то миллиметрах от гульфика на моих трусах. Предсмертный укус этих клыков мог запросто отправить меня в операционную (а в больнице, подозревал я, не найдется невинного объяснения, как задохнувшийся варан оказался в такой опасной близости от моей мошонки).

Убедившись, что Полковник Том испустил дух, я принялся ломать голову, что же мне с ним делать. Прямо под балконом стоит мусорный контейнер – но такое решение показалось мне жестоким и бестактным. В конце концов, это же подарок дочери Анны. Поэтому я решил достойно проводить варана в последний путь. Но церемония требует приготовлений, а пока требовалось сохранить бренные останки, что, принимая во внимание размеры Полковника, было не так-то просто. Чтобы запихнуть зверюгу в морозилку, мне пришлось свернуть его в скрипичный ключ.

С того дня там он и спит, Полковник Том, – замороженное колечко, погребенное под формочками для льда и шоколадными батончиками «Дав». Всякий раз, когда я думаю, что надо бы похоронить беднягу, у меня начинается депрессия.

Я мучился совестью и наврал Карле – сказал, что варан выбрался из террариума и убежал. Только Хуан знает правду. Странно, что он проболтался Эмме. Наверняка она специально выведывала у него информацию, чтобы потом использовать против меня на ежегодной аттестации сотрудников. И хотя Хуан мой лучший друг, он расскажет Эмме что угодно, если только это поможет ему затащить ее в постель. Я лично всегда именно так и поступал на ранней стадии отношений с девушками.

Пожалуй, это даже хорошо, что она знает про дохлую ящерицу в моей морозилке. Возможно, это перевернет ее представления обо мне и заставит гадать, какие же еще страшные тайны я скрываю.

* * *

Макартур Полк – вылитая Смерть. Только косы не хватает.

– Он не может говорить, – сообщает мне медсестра.

– Тогда зачем я сюда пришел? – резонно спрашиваю я.

– Я хочу сказать, он не может говорить обычным способом. Из-за трахеотомии.

Старик мрачно показывает на хирургический разрез в горле; к разрезу прикреплен пластиковый клапан, похожий на кофейную чашку. Прозрачная трубка ведет от клапана к кислородному баллону у кровати.

Для интервью Макартура Полка перевели из отделения интенсивной терапии в палату. Он показывает бескровным пальцем на дверь, веля медсестре исчезнуть.

– Не утомляйте его и не сердите, – шепчет мне медсестра. – Он плохо себя чувствует. – Она успевает загородиться локтем как раз вовремя, чтобы пластмассовая утка не зарядила ей по лбу. – Иногда он вредничает. Сами увидите, – говорит она.

Как только мы остаемся одни, Макартур Полк начинает какие-то манипуляции с клапаном, и воздух проходит через голосовые связки.

– Эта маленькая штуковина в Интернете стоит пятьдесят два бакса, – хрипит старик. – А прикинь, сколько за нее дерут в больнице – три сотни! Грабители чертовы!

Его голосу не хватает силы, но сарказма в нем с избытком. Я шагаю ближе, чтобы лучше слышать.

– Садись, – командует Полк. – Где твой сраный блокнот?

Я послушно вынимаю блокнот из кармана.

– Открывай, – продолжает он. – Теперь пиши, что я был боец. Пиши, что я был смел и вынослив. Никогда не сдавался, что бы ни говорили все эти безмозглые шарлатаны. – Он шумно вдыхает воздух. – Немедленно пиши. Записывай все это в блокноте, мистер Автор Некрологов!

Пока я строчу, он успевает передумать.

– Подожди. Зачеркни «безмозглые шарлатаны». С моим везением один из этих уродов подаст в суд на мою газету за клевету. Видишь, до чего мы докатились? Они могут подать в суд на мертвеца с трубкой в горле, клянусь богом!

Макартур Полк какой-то высушенный, на голове у него немного старческого пуха, нос подернут красными прожилками, шея тонкая, а кожа как пергамент. Он напоминает новорожденного кондора, какими похваляются работники зоопарков по каналу «Дискавери».

Получив очередную дозу кислорода, он каркает:

– Мистер Рэйс Мэггад не хотел, чтобы эту статью писал ты. Как думаешь, почему?

– Думаю, я ему не нравлюсь.

В старых водянистых глазах появляется озорной медикаментозный блеск.

– Я слышал, ты обозвал его нехорошими словами на собрании акционеров. Говорят, ты задал им перцу, мистер Таггер.

– Почему вы об этом вспомнили?

– Потому что… – Старина Полк свистит, как туберкулезник. – Я настоял на том, чтобы ты писал эту статью именно потому, что Мэггад не хотел тебя и близко подпускать. Как там ты его назвал? Мне просто любопытно.

– Самозванцем, – отвечаю я.

Полк смеется под стук зубных протезов.

– Что он, что его отец – оба были хороши. А еще?