Клиника «Амнезия»

В тот вечер мы разожгли на берегу костер и, усевшись вокруг, ели жаренное на гриле мясо, запивая его холодным пивом. Я попытался представить себе, что прожил на этом пляже двадцать лет, как Рей. Просто невероятно – как можно привязать себя к человеку или месту на такой огромный срок.

Жену Рея звали Кристина. Она рассказала нам, что никогда в жизни не стригла волос, и теперь они – от корней с легкой проседью до посеченных концов – струились темной волной почти до колен. Кристина носила свободную одежду синих или розовых тонов. Ее спокойная уверенность и приятное лицо удивительно контрастировали с внешностью и манерами мужа. Несмотря на крупное телосложение, Кристина двигалась с поразительным изяществом и грацией, чем-то напоминая мудрую гориллу, выбравшую себе в супруги чокнутого павиана.

Сол уснула еще до наступления темноты, уткнувшись носом в песок. Мать осторожно взяла ее на руки и отнесла в дом. Вернувшись, Кристина приступила к действию, которое, очевидно, давно стало для нее привычным ритуалом. Вокруг костра были выложены массивные плоские камни. После того как камень нагревался от огня, но его еще можно было взять в руки, он передавался по кругу, чтобы люди могли немного согреться. Рей тем временем занимался мясом, насаживая его на деревянные шпажки, предварительно обмакнув ломтики в сок лайма и выкладывая на решетку гриля. Мы по кругу передавали камни и поджаренное мясо, и нас нежно обволакивала ночь. Облака, пронизанные лунным светом, напоминали исполинские серебристые грибы ядерных взрывов. Я до сих пор помню: в те минуты мне казалось, что сочные куски мяса, пропахшие дымком костра, запиваемые пльзенским пивом из литровых бутылок, – самое вкусное, что только может быть на свете. Я посмотрел на Фабиана. Прожевав очередной кусок, он принялся засовывать деревянную шпажку под слой гипса на сломанной руке.

– Что случилось? – поинтересовался я.

– У меня тут кое-что завалилось под гипс, – объяснил тот. – Жуть как чешется.

– А что завалилось-то?

– Моя марадоновская медаль 1986 года. Я не имею права потерять ее. Ее мне подарил отец.

Марадоновская медаль – это такая помятая, вся в пятнах вещица, что-то вроде монеты, которую Фабиан постоянно носил с собой. Он забавы ради вертел ее пальцами или использовал при демонстрации фокусов с исчезающими монетами и прочих трюков, призванных показать ловкость его рук. Фабиан как-то пытался уверить меня, что это настоящий приз с чемпионата мира 1986 года, однако в таком случае уверение, будто эту штуку ему подарил отец, оборачивалось сушей бессмыслицей. Эта безделица была не что иное, как бесплатный сувенир – такие еще выдавала одна компания, выпускающая сухие завтраки, но для Фабиана данная штуковина была своего рода талисманом. Так что не исключено, что она все-таки досталась ему от отца.

– Ну, под гипсом ей ничего не грозит, – заверил Фабиана Рей. – Подожди, когда придет время снимать гипс. А пока возьми-ка камень.

Фабиан бросил палочку в костер и принял у Рея импровизированную грелку.

– А теперь ответьте на мой вопрос, парни, – проговорил Рей. – Каким ветром вас сюда принесло? Простите мне мои слова, но на вид вы значительно моложе моих обычных постояльцев.

– Ищем сокровища, – выпалил я прежде, чем Фабиан успел озвучить иную версию.

– Впервые слышу о каких-то сокровищах и их поисках, – мгновенно оборвал меня он. Его явно позабавили мои попытки отвлечь его от темы клиники для жертв амнезии.

– Как, ты никогда об этом не слышал? – в свою очередь, удивился Рей. – Кристина, дорогая, расскажи им про Френсиса Дрейка.

– Только если им действительно интересно.

– Конечно, интересно, верно я говорю, парни?

– Ну хорошо, только они, наверное, знают даже больше, чем я.

– Клянусь вам, мы ничего об этом не знаем, – заверил ее Фабиан.

– Ничего не знаем, – поддакнул я, решив не признаваться, что кое-что мне известно. Стоит признаться, что я располагаю некими сведениями об этом месте, как это может вызвать у Фабиана подозрения в истинности сфабрикованной мною газетной вырезки.

– Ладно, тогда я начинаю, – сказала Кристина, указав в сторону океана. – Итак, это произошло примерно в восьмидесятых годах XVI века, когда война на море была в самом разгаре.

– Совсем как сегодня днем, – вставил Фабиан.

– Замолчи, – оборвал его я. – Пожалуйста, продолжайте, Кристина.

– Ваш англичанин Дрейк долгие месяцы преследовал испанский галеон. Его люди валились с ног от голода и усталости. Они уже давно не бывали на суше и питались чайками, которых ловили, а затем несколько дней откармливали собачатиной, чтобы их мясо не так сильно пахло рыбой.

– Круто, – прокомментировал я.

– А почему они сами не ели собачатину? – полюбопытствовал Фабиан.