Клиника. Неделя из жизни ветеринара

– А вам разве не сказали?.. – и добавил тихо и невпопад: – Здравствуйте…

«Ага, стыдно всё-таки стало, – с удовлетворением отметила Ксения, – значит, не безнадёжен». Она продолжала вопросительно смотреть на мужчину, проигнорировав его вопрос.

Спаниелька между тем доковыляла до ветеринарских ног, обнюхала их и с кряхтеньем плюхнулась рядом.

«Девочка», – констатировала доктор. Она опустилась на корточки и стала машинально осматривать собаку, поглаживая её по голове.

Подняв глаза, она увидела, что лицо старика страдальчески кривится. Вдруг он резко повернулся и, буркнув «извините», почти бегом покинул прихожую.

Девушки переглянулись. Алина присела рядом с Ксенией, и они перевернули собаку на спину. Глазам их предстало печальное зрелище: несколько желваков выпирало на брюхе, и скорее всего это были не жировики.

«Да, чтоб морочиться со старой больной собакой, нужна истинная любовь, самоотверженное терпение и… Да что там говорить, людям и на себя-то этих чувств частенько не хватает, – грустно думала Ксения. – Зря я его так…» Ей вдруг стало очень жаль старого хозяина старой больной собаки.

А из-за прикрытой двери до ветеринаров доносился приглушённый голос:

– Иди сама говори… Не могу я!

В конце концов дверь открылась, и из комнаты вышла пожилая женщина. Она приблизилась и тихо, но отчётливо выговаривая каждое слово, произнесла:

– Мы вас вызвали для того, чтобы… усыпить.

– Извините, вы когда-нибудь обращались по поводу опухолей? – мягко спросила её Ксения. – Это не обязательно рак. Может быть…

– Мы просто не можем больше держать собак. Это исключено… – перебила женщина. Говорила она как-то механически и отчуждённо.

– Понятно, – буркнула врач.

Что ж, ничего не поделаешь. Эту, похоже, не уговоришь. Ну, хоть понятно, почему.

Ксения молча открыла принесённый чемоданчик и стала доставать оттуда шприц.

В это время дверь скрипнула, распахнулась и…

– Дуся, не надо, не ходи туда! – раздался крик старика.

Но было поздно. Из-за двери, держа в зубах красный резиновый мячик, выкатилась молодая весёлая спаниелька и запрыгала вокруг девушек.

«Вот тебе и раз! Этой, наверное, и года нет, – подумала Ксения. – А говорила – не можем больше держать собак! Сама уже замену нашла…» Она неприязненно покосилась в сторону неподвижно застывшей у двери женщины.

Та зябко куталась в большой пуховой платок и, закусив губу, смотрела на собак. Потом отвернулась и тихо сказала:

– И эту… Тоже…

В первый момент доктор даже не поняла – о чём она, а поняв, ахнула:

– Да вы что?! Почему?!

Но женщина больше ничего не сказала и ушла, шаркая тапочками, куда-то вглубь квартиры.

«Так. Спокойно, – сказала себе Ксения. – Тут что-то не то. Надо с ними поговорить».

Сзади Алина горячо шептала в затылок:

– Ну, дают! Что здесь происходит вообще?! Может, перессорились, и эта решила так старика наказать?!

– Погоди, – чуть слышно ответила Ксения, – надо разобраться. Так – никого усыплять не будем. Надо же всё ж с хозяевами побеседовать.

– С кем?! Они ж все разбежались, как тараканы по щелям. Просто даже странно как-то… – ассистентка начинала закипать.

– А мы так уж торопимся? Ничего, подождём – выйдут.

Но Алина ждать не хотела. Она негромко кашлянула, а потом подошла к ближайшей двери, за которой исчез старик, и легонько постучала.

– Извините пожалуйста, можно вас?..

За дверью раздалось сморкание, потом скрипнули пружины дивана, и из-за двери показался хозяин злополучных спаниелек. У девушек не оставалось сомнений, что он сидел там и плакал, хотя теперь старался держаться вполне спокойно.

– Простите, мы хотели с вами поговорить, – обратилась к нему Ксения. – Вы объясните нам ситуацию – может быть, мы вам сумеем помочь, и обойдётся без усыпления. Нельзя пороть горячку – вы же потом сами себе не простите. Они же – ваши друзья, члены семьи – живые… ПОТОМ – уже ничего не исправишь.

Губы старика опять предательски задрожали, но он совладал с собой.

– Хорошо. Пойдёмте только к нам в комнату, а то что ж мы в коридоре-то?.. Только вы нам не поможете… Никто не поможет…

– Как знать… – пробурчала себе под нос Алина, забирая у собачонки красный мячик, который та ей приносила уже третий раз.

Небольшая комната стариков была заставлена допотопной мебелью, и оттого казалась и вовсе клетушкой. Огромный гардероб, видавший виды диван, маленький столик у окна и два стула – вот всё, что сюда поместилось. Ах, нет, были ещё две матерчатых корзиночки – места для собак.

– Мы здесь с женой, и собаки… – сказал старик, проследив взгляд Ксении, брошенный на спаниелек, когда те, как по команде, отправились к своим матрасикам.

Девушки сели на стулья. Старик поместился на краешке дивана, стиснув руки.

– В общем, дело такое, – начал он, – мы раньше с дочкой жили, а потом она замуж вышла. Теперь вот внук родился… Так что радость у нас… – Но радости в его голосе как-то не было слышно. – Так зять и раньше ворчал, а теперь и вовсе… ну, в общем, собак нам держать не разрешает. Говорит – собаки и ребёнок в одном доме несовместимы.

– Так квартира-то – ваша? – опешила Алина. – Что ж вы позволяете так себя притеснять?