Клиника Сперанского

— Вот ты говоришь — вы в одной связке, — произнес Новиков. — А кто хозяева?

— Да есть, — неопределенно ответил Никита.

— Это они не велят?

— А кто же еще.

— Как бы с ними связаться? — сказал Новиков.

— Э, брат, — щербато улыбнулся Никита. — Ты сначала себя покажи, в учениках походи, а там тебя сами найдут.

— Не шепнешь, где надо, что есть, мол, такой человечек, который всё может, но вынужден скрываться от мусоров и от братков? — попросил Новиков.

— Может, и шепну, — отозвался Никита, всё так же безмятежно улыбаясь. — Если кто слушать будет.

Глава 11. Нечаянная встреча

Ночлежка у трех друзей была маленькая, но теплая и уютная, с лампочкой на стене. Цементный пол устлан ватными матрасами, в углу аккуратно сложена стопка шерстяных одеял. Каморка эта без окон, но с дверью и дыркой в стене, откуда поступает свежий воздух, расположена рядом с теплоцентралью, поэтому здесь всегда комфортно. Лампочка работает от аккумулятора, спроворенного где-то бывшим старшиной Никитой. К аккумулятору есть зарядное устройство, однако лишний раз лампочка не включается, режим строжайшей экономии, так как кому охота таскать тяжеленную батарею за триста метров до халявной розетки, да еще сторожить рядом, чтобы никто не приделал ножки? Матрасы и одеяла также раздобыл Никита, где — не говорит, но ясное дело, что спёр. Хозяйственный мужик.

Новиков выспался просто замечательно, если не считать, что ночью с сервилата пару раз бегал до ветру в специальный закоулок, где есть дыра прямо в канализацию.

Утром бомжи намазали ему физиономию и руки кремом, имитирующим загар, выделили вместо черной униформы запасные обноски — не шибко рваные, но и не с иголочки, в самый раз для кочевой жизни от помойки до помойки, на голову напялили шляпу-лохань, какие любят носить иностранцы, и получился из капитана Андрея Новикова, кстати небритого, натуральный бомж. Только характерного запаха не хватало, но это, как уверили товарищи, не проблема, достаточно в течение дня хорошенечко надраться и переспать под забором. Сам не обдуешься, так собаки обдуют или свои же в дупелину пьяные соратники…

От ночлежки до колодца они добрались минут за пятнадцать, петляя при этом по каким-то закоулкам и порою бредя по щиколотку в воде. Никита шел впереди с факелом китайского производства, который скворчал, как яичница на сковородке, плевался искрами и отчаянно дымил, но при этом расходовался весьма экономно, так что цены ему, опять же халявному, не было.

Наверх они вылезли в безлюдном загаженном прогале между двумя алюминиевыми ангарами, откуда, миновав двор, вышли на неширокую улицу.

Утро было свежее, румяное от низкого еще солнца, живи да радуйся, вот Андрей, зная, что никуда не надо спешить и ни за что не надо отвечать, и возрадовался солнышку этому, птичкам, щебетавшим на деревьях, юной длинноногой красотке, шедшей по тротуару навстречу и чему-то улыбающейся. Ощерился, понимаешь, и получил кирпичом промеж лопаток.

Устояв, повернулся, увидел трех пацанов, вооруженных камнями.

Девица, пройдя мимо, прошипела «Ублюдок» и присоединилась к пацанам.

— Вот я вас, — хрипло прорычал Новиков, боком набегая на них.

Подростки с завизжавшей девицей бросились прочь к ближайшему переулку.

Товарищи, стоя в отдалении, укатывались над обиженным Новиковым.

— Что ржём? — спросил он, подходя.

— Поглядел бы на себя, — сказал Никита. — Чего на неё глаза-то растопырил?

— А разве нельзя?

— Другим можно, а нам лучше не надо. Мы же отбросы.

— Так хорошо же, — сказал Новиков. — И она, вроде, улыбалась.

— тебе, что ли, чучело гороховое? — усмехнулся Никита. — Пацанам этим. И знаки подавала, что ты на неё ноздри раздул.

— Я как-то не заметил. Что же не предупредили?

— Быстрее обучишься не пялиться, — сказал Никита, подходя к урне. — Ну всё, завязали об этом. Делай, значит, как я.

Вынул из урны пустую жестяную банку из-под джин-тоника, поставил её стоймя на тротуар и выверенным ударом каблука сплющил до размеров хоккейной шайбы.

Новиков выудил следующую банку из-под спрайта, поставил торцом и ударил вроде как надо, но банка, как живая, выпрыгнула из-под ботинка и угодила бы безмолвному Славику в нос, если бы тот не увернулся.

Прохожих не было, так что никому не досталось…

Через полчаса Новиков навострился и плющил банки только так, набивая ими грязную клетчатую безразмерную сумку из дерматина.

Помаленьку, понемножку, шаря по урнам и помойным бакам, передвигаясь с улицы во двор, а потом вновь возвращаясь на улицу, которая уже кишела косящимся на них народом, они вдруг очутились в таком месте, где для Новикова всё стало узнаваемым. Был он здесь когда-то. Миг — и он вспомнил ту роковую ночь, когда пришлось спасаться от погони незнакомыми дворами. Да, да, вон там стояла Тойота, дальше, за домом, должна быть опоясанная двухметровым забором охраняемая территория, а еще дальше окаянное жилище певца. Надо же, куда занесло. Вроде бы велика Москва, а всё приходится крутиться на одном пятачке, как будто он заколдован…