Клиника верности

До четырех оставалось полтора часа, значит, есть сорок минут собраться. Твердо решив, что никуда не пойдет, пусть Васильев пьет свой кофе в одиночестве, Алиса тут же заметалась по квартире, наводя красоту.

Нет, она пойдет на это последнее, прощальное свидание. И пусть Васильев увидит, что у нее все прекрасно, она счастлива и без него! Она замужняя дама, никакие Виталии Александровичи больше не тревожат ее покой, а если ему без нее плохо, то это его личное дело! Еще два месяца назад она просила, умоляла его не оставлять ее одну, но он был глух к ее мольбам! Теперь настала его очередь валяться у нее в ногах, и дура она будет, если лишит себя такого зрелища! Алиса красила глаза, стараясь, чтобы вышло не слишком ярко, и предвкушала, как холодно скажет: «Виталий, я люблю другого. Ты мне не нужен».

Ах, если бы это еще было правдой! Если бы она действительно любила мужа! А самое ужасное в том, что она хотела его полюбить и могла бы это сделать, если бы не Ванькино активное противодействие. Нет, он не делал ей ничего плохого, был всегда вежлив, но… Она видела, что совершенно не нужна ему и ему никогда не будет без нее плохо! Рядом с ней жил доброжелательный, но посторонний человек, человек, которого она не знала. Он пел в душе по утрам, любил огурцы с подсолнечным маслом и терпеть не мог жареную печенку. Свободные вечера он честно проводил дома, а на дежурствах… Бог его знает, что он делал на дежурствах, в окружении хорошеньких сестричек и молодых докториц! Он никогда не говорил с ней о любви. Что ж, Алиса знала, почему он женился, и не ждала признаний, но можно было хотя бы поговорить о том, хорошо ли им живется вместе, что он чувствует…

Ваня молчал. Иногда он не спал ночами, уходил в кухню, а утром Алиса находила там кастрюлю с начищенной картошкой или готовым супом. Она догадывалась, что в часы бессонницы он думает о Зое, и не ревновала, наоборот, хотела помочь, успокоить его боль, но он неизменно прогонял ее спать. Были моменты, когда она почти физически чувствовала, насколько тяжело ему ее общество, как больно ему от того, что рядом с ним она, а не другая, давно мертвая женщина. Алиса понимала и сочувствовала, ведь ей тоже больше всего на свете хотелось видеть Виталия на месте Вани… В такие вечера Алиса уезжала к родителям. Мать встречала ее прохладно, все не могла простить скоропалительного замужества, зато папа радовался каждому ее приезду, кормил почти насильно и обязательно провожал домой. В ее девичьей комнате родители ничего пока не меняли, и, оказавшись в ней, Алиса тосковала по юности, которая теперь казалась такой светлой и безмятежной. Забылись вечные ссоры с матерью, постоянное чувство вины и тревоги, осталась только досада — на что она променяла свое спокойное и свободное молодое житье…

В дорогой кофейне было множество перегородок, царил корректный, деловой полумрак. Алиса нерешительно остановилась у входа. Виталий Александрович появился откуда-то из-за угла, легонько коснулся губами ее щеки и проводил к столику. От этого мимолетного поцелуя растаяла вся Алисина холодность, вся решительность. Теперь она не смогла бы сказать «Ты мне не нужен» даже под пытками. От его близости ухнули в небытие все обиды, и Алиса вновь стала влюбленной до беспамятства девчонкой, наслаждающейся тем, что просто видит любимого.

— Я закажу тебе капуччино и пирожных, — улыбнулся Васильев, — ты же любишь сладкое.

Она неопределенно кивнула, а он взял ее руки в свои и сильно сжал. Шершавые от постоянного мытья пальцы хирурга принялись нежно поглаживать ее запястья. Оба молчали, все было ясно без слов. Как в тумане Алиса заметила официанта: молодой человек в белой рубашке с бабочкой и красной жилетке деликатно ставил кофе и тарелку с пирожными на край стола. Виталий просунул ногу между ее коленками, и Алису окатила жаркая волна желания. Скрывая смущение, Алиса низко опустила голову.

— Зачем ты убежала? Солнце мое, зачем? Ты могла бы рассказать мне всю правду, я же тебе друг!

— Я тебе и рассказала… всю правду, — она удивилась, откуда берутся силы язвить, — а ты ничего не хотел знать, кроме аборта. Пришлось выкручиваться самой.

— Заинька моя, но ты могла бы хоть сказать, что выходишь замуж! Мы бы все обсудили, и не пришлось расставаться! А ты взяла и сбежала от меня.

Алиса решительно придвинула к себе чашку.

— Ты хотел меня отговорить?

— Нет, что ты. Просто мне очень плохо без тебя. Клянусь, если бы я мог, я бы на тебе женился! Но бросать жену, с которой прожил двадцать с лишним лет, подло. Я очень люблю тебя, моя девочка, поверь, раньше я никогда не чувствовал такого ни к одной женщине, и больше всего на свете мне хотелось бы провести остаток жизни вместе с тобой. Но у меня есть обязательства перед семьей, и я буду последним подонком, если их нарушу. А так мы с тобой любим друг друга, но ничего ни у кого не отнимаем!