Клинки города ярости

Кадар едва успел открыть рот, как в него полетело копье из тени. Мгновение, и голова, филигранно отсеченная от туловища, покатилась прямо к костру, но не к тому, из которого вышли мы. Белесый ублюдок, избивавший Мауру, выхватил из-за пояса кинжал и прицельно метнул его в нас. Мы до сих пор скрывались под тенью, но он вычислил, куда бить. Ратнар помог мне с легкой усмешкой, и кинжал полетел в обратную сторону. Белесый уклонился и поймал его на лету. Вместо того чтобы напасть вновь, он чиркнул по путам Мауры, и та упала прямо ему в руки.

Ублюдок выставил ее перед собой, как щит, и рявкнул волхатам:

– Чего ждете, тинтэ́м?! Защищайте меня!

Сию же секунду, повинуясь приказу, на нас бросился волхат, всем своим видом походивший на зверя. Мне пришлось выпустить руку Ратнара, и тени развеялись, открыв нас врагам. Над головой замельтешили летающие огни, норовя атаковать, но Ратнар отогнал их порывом ураганного ветра. Воспользовавшись секундной заминкой, кто-то послал в нас залп чистой магической силы. Вспышка приблизилась так быстро, что я едва успел выставить руки в защитном жесте. Повинуясь моей воле, магия, облаченная в тень, метнулась вперед, и мир взорвался. От громкого хлопка, казалось, содрогнулась сама земля. Нас раскидало, словно тряпичных кукол. Из груди вышибло воздух. Я повалился навзничь и кое-как сделал прерывистый вдох, прежде чем вскочить. Если разметало нас, то и врагов потрепало.

Чужая мощная сила вновь повалила меня и поволокла к костру. Чья-то бестелесная магия обладала столь чудовищной силой, что едва не оторвала мне ногу. Я извернулся, призывая тени, но заклубившаяся вокруг тьма не успела освободить меня от чужого воздействия – оно попросту исчезло. Я торопливо обернулся и увидел, как Ансар с выражением искреннего удовлетворения сжимает кулак. Один из незнакомцев – тщедушный мужичонка с густой бородой – с кряхтением рухнул на землю и вцепился себе в горло. Значит, этот недоносок едва не затащил меня в костер? Надеюсь, Ансар не проявит милосердие.

В спину Ратнара вновь полетел кинжал, но я успел закрыть нас тенистым коконом, отвлекшись от кряхтящего ублюдка. Если бы не Лира и Маура, я бы взорвал все вокруг выплеском магии, которая скулила и скреблась внутри, требуя свободы. Вместо этого я сосредоточился на тени и вдруг вспомнил первое задание Первой стражи. Магия с урчанием подсунула упоительное воспоминание о чужой жизненной силе. В ту ночь я отдал приказ неосознанно, совершено не понимая, что так умею. Значит, умею до сих пор.

Я прикрыл глаза и велел тени разрастись, поглотить все живое, высосать жизнь из врагов. И верная слуга меня поняла.

Теневой кокон разросся, пожирая жизнь из всего, до чего дотягивался. Он поглотил и нас четверых, отчего у меня самого сперло дыхание. До моих ушей долетел болезненный стон Мауры, мужские предсмертные хрипы и мольбы. Мне не было дела до их страха. Пусть погибнут все, кто встал на сторону Мансура! Союзники достойны его – чудовища, измучившего собственную дочь!

Ратнар схватил меня за руку, держась за грудь. В бескрайней мгле я ничего не видел, но то, что рядом именно Ратнар, знал наверняка. Его шепот: «Прошу, достаточно» – долетел будто сквозь каменную стену, он походил на мираж. Я не отпускал тени. Их мощь тянула из меня силы, но в то же время возвращала их назад с лихвой. Жизни, отнятые у шайки Мансура, перетекали в мое тело, уживаясь там и прячась в укромных уголках. Они пьянили лучше самой крепкой настойки, и я не возражал. Чем больше жизненных сил, тем могущественнее я себя ощущал.

Лишь когда поток иссяк, я понял, что враги мертвы, и постепенно рассеял тени. Все факелы погасли, и только два костра горели так ярко, что казались нарисованными. Они остались неподвластны моим теням. Магия требовала добавки, чувствуя рядом живых. Не все погибли…

Мой мир накрыла пелена. Несмотря на то, что тени развеялись, я видел все сквозь морок. Кровь бешено пульсировала, отдаваясь в кончиках пальцев искорками чистой силы. Сердце колотилось так, словно вот-вот разорвется. Я взглянул на Мауру, которую придавил иссушенный труп белесого выродка, на два десятка тел, усеявших сиир, на Ратнара, стоящего на коленях, на Ансара и Данира, глядевших на меня с ужасом, какого мне еще не приходилось видеть. И их ужас вселял в меня ощущение собственного могущества. Я – хозяин жизни каждого из них. Только мне решать, жить им или умирать. И я решил…

Данир. Ублюдок, с которым у нас так и не получилось поладить. Заносчивая скотина, которая изо всех сил старалась меня унизить. Ансар. Пытал меня удушьем и до сих пор смотрел так, будто перед ним вонючее отребье. Разве достойны они жить? Вот и посмотрим, кто здесь – отребье.

Все внутри толкало меня вперед. На миг я задумался, что пришел сюда спасти Амаль, а не убивать своих, но решил, что спасение подождет. Амаль здесь нет, значит, и спасать пока некого. А мужчины, пышущие жизненной силой, вот они.