Клинки города ярости

Когда низшие демоны, покорные воле двух кадаров, убили их в мгновение ока, я испытала злобное удовлетворение и даже не устыдилась его. Шавки Айдана больше не носили красных одежд, и теперь их мертвые тела казались темными бесформенными тушами. Они пытались стать незаметными, оберегали покой Фариды в ожидании решения императора, но мы пришли за возмездием. Я пришла за возмездием.

Как только змея перестала высасывать из моего тела силы подчистую, я отправилась к Мансуру с просьбой. Имение рода Эркин должно провалиться в преисподнюю, исчезнуть с лица земли вместе с каждым моим горьким воспоминанием. Я мечтала сжечь его так же жестоко, как слуги Айдана сожгли Зеленый особняк. И сегодня Мансур помог мне осуществить мечту. Никогда глава Нарама не переступит порог дома, в котором ее держали пленницей. В этих проклятых стенах меня едва не изнасиловали в тринадцать лет. Слишком многое имение воеводы помнило обо мне.

Мой огонь, усиленный Мансуром и Иглой, плясал по деревьям и большому топчану, на котором отец так любил принимать гостей жаркими летними вечерами. Смертоносные языки пламени лизали крышу, которая уже давно провалилась. На моих глазах из дома выскочила Фарида, прижимая к себе годовалого мальчика – наверняка сына Арлана. Осведомители докладывали Мансуру, что Айдан забрал к себе на воспитание сына младшего брата. Готова дать голову на отсечение, братец был уверен, что сын унаследовал магический дар жены Арлана, и предпочел держать его на виду, воспитывая верным соратником. Если мальчик перенял сумасшествие отца, он и для меня мог стать серьезной проблемой через девятнадцать лет. Но разве позволила бы я ребенку умереть в огне?

Тени Иглы прикрыли нас с Мансуром от глаз Фариды и ее прислуги. Впрочем, они с визгами мчались прочь. Вряд ли кто-то из них заметил бы меня, даже столкнись мы нос к носу.

– Уходим. Скоро сюда явятся навиры. Шавки быстро выяснят, что огонь магический, – велел Мансур, и Игла послушно взяла нас за руки, укрыв миражом.

Змея, которая за прошедший месяц заметно выросла, вдруг сжала кольца. Я невольно дернула рукой и зашипела. Чаще Ювха казалась дохлой, но иногда шевелилась и росла, отчего я здорово напрягалась. Никогда прежде мне не приходилось таскать на себе нечто, природы чего не понимал никто, даже всезнающий Герш, поклоняющийся Аждархе.

«Ты красиво отомстила, дитя природы», – раздался у меня в ушах мягкий женский голос. Голос Ювхи…

От неожиданности я содрогнулось в хватке Иглы, и та раздраженно зашипела:

– Если хочешь прогуляться с триумфом и открыто, только скажи. Я тут же умою руки и развею мираж.

Я виновато потупилась, и Дания удовлетворилась молчанием. Ее рука сильнее сжала мою. Готова поспорить, она не позволила бы мне ускользнуть из-под защиты теней, даже если бы пришлось тащить меня насильно.

Я же попыталась нащупать в своем сознании присутствие кого-то постороннего, но так никого и не обнаружила. Мои мысли принадлежали только мне.

«Я слышу тебя, пока связана с твоим телом», – будто издеваясь, тут же сообщила Ювха.

На этот раз я не вздрогнула. Надо же, нечисть вновь залезла ко мне в голову. Совсем как Душечка! Правда, блаженная дочь Шурале не умела читать мысли, а Ювха, судя по всему, совершенно не стеснялась этого делать.

В груди тоскливо защемило. Душечка так и не осмелилась подойти ко мне, когда мы ночевали в Нечистом лесу. Оказывается, я соскучилась не только по городу роз, но и по ней.

«Давно ты слышишь мои мысли?» – Даже мой внутренний голос пылал недовольством.

«Вот как прилипла к твоему телу, так и слышу. Своим горем ты бередишь во мне плохие воспоминания, поэтому перестань думать о своем то ли живом, то ли мертвом Амире».

«Не произноси его имени!»

«Ой-ой, страшно-то как».

«Скажи, где Аждарха?» – осторожно поинтересовалась я.

«Не задавай вопросы, ответы на которые я уже вижу у тебя в мыслях, – фыркнула Ювха. – Ты, как и глупцы, что столько лет мне поклонялись, уже догадалась, что я могу менять обличья. Правда, пока меня не заключили в озеро, я могла обращаться только в змею, но уж никак не в прекрасную девицу. Что-то произошло за двести лет, но я сама не понимаю, что. Моя сущность всегда была женской, и теперь… она вышла наружу».

«Сейчас ты змея», – напомнила я.

«Змея, потому что мне нужно набраться сил. И ты, уж прости, оказалась превосходным источником. Сладость твоей магии я запомнила в заточении и с тех пор жаждала только ее. Ты верно рассудила, дитя природы. Все существа тянутся к твоей силе и крови. Я оказалась бессильна перед соблазном. По-хорошему, убить бы вас всех в отместку вашим предкам за двести лет заточения, но увы. Ритуал дал вам защиту от меня. Всем двенадцати».

Я почти увидела, как Ювха скрипнула зубами и усмехнулась. Игла твердо вела нас прочь, Мансур держался рядом, держа ее за вторую руку. Дражайший папенька и не подозревал, насколько близки с Аждархой мы оказались. Сплелись не только наши тела, но и души.

«Заметь, я могу читать твои мысли, а ты мои – нет. Так что ничего у нас там не сплелось», – буркнула Ювха.